Закон о полиции: начинка останется прежней

6 августа 2010 года на совещании, собранном вторично «для обсуждения законопроекта о милиции» Президент РФ Д.А. Медведев заявил (приводится по тексту сайта zakonoproekt 2010.ru):

«...Еще со времен Октябрьской революции органы правопорядка в нашей стране стали именоваться милицией. Тем самым подчеркивался их народный или, как принято было говорить, рабоче-крестьянский характер, имея в виду, что это, по сути, дружинники в погонах. Но нам нужны профессиональные люди, нам нужны сотрудники, которые работают эффективно, честно, слаженно. Поэтому, на мой взгляд, пришла пора вернуть милиции ее прежнее наименование и именовать в дальнейшем наши органы правопорядка полицией. Предлагаю обсудить и этот вопрос...»

Ранее им было сказано, что законопроект выносится на обсуждение всего общества: «Мы впервые выносим на столь широкое обсуждение проект закона, который затрагивает интересы любого гражданина, потому что с милицией сталкиваются все».

Тот факт, что за почти 20 лет на народное обсуждение впервые вынесен важный государственный вопрос, заслуживает одобрения.

Антидемократической нелепостью (если не преступлением) было то, что в течение почти 20 лет «торжества демократии и либерализма» ни один проект закона на народное обсуждение не выносился, а законы, придуманные узким кругом не вполне компетентных людей (вроде закона о монетизации льгот), обрушивались на граждан жестокими ударами. А ведь при Советской власти на всенародное обсуждение выносились даже проекты каждого пятилетнего плана развития страны, области, города, предприятия!

Неужели кладется начало использованию богатейшего опыта советской народной демократии, благодаря которой Советский Союз всего за 30 лет без войн прошел путь от сохи до космоса, стал второй мировой державой?

Предложения к пунктам проекта закона поступают. Можно быть уверенным, что они будут направлены на то, чтобы исключить всякую возможность использовать милицию как аппарат преследования людей, противодействующих разграблению, ослаблению и расчленению России.

Но главным из поставленных на обсуждение вопросов является вопрос о названии органа правопорядка: милиция России должна остаться МИЛИЦИЕЙ!

Народ России не может и не должен забыть свою историю. Несколько столетий полиция в России была орудием царского тоталитаризма, средством укрепления самодержавия, орудием тупым и беспощадным по отношению к абсолютному большинству населения, жившему своим нелегким трудом.

Она явилась наследницей опричнины царя Ивана Грозного. Недаром символом этой «охранной структуры» была оскаленная песья пасть, а имя и методы «работы» с боярами руководителя опричнины Малюты Скуратова запечатлелись в памяти народа как символ жестокости.

Каждый культурный русский человек помнит сцену допроса крестьянина-пугачевца в повести А.С. Пушкина «Капитанская дочка», когда допрашивающий вдруг видит, что добиться ответа нельзя: у человека вырван язык - он говорить не может!

В том веке царская полиция вырывала не только языки, но и ноздри, оставляя на лице человека на всю жизнь печать изгоя. И этой полиции поручалось наблюдение и слежка за людьми! Даже А.С. Пушкина ссылали в деревню «под надзор полиции и духовенства»!

(В наше время по примеру капиталистических стран российская милиция тоже обзавелась «гуманными» средствами насилия вроде дубин-«демократизаторов» и электрошокеров, иногда наносящих смертельную травму. Применение всего этого даже к животному, не говоря уже о человеке, является позором XXI века. Защитники прав человека, руководители религиозных конфессий, демократическая интеллигенция всего мира должны бы поднять голос протеста против таких бесчеловечных методов, прикрываемых «авторитетом» современных антигуманных законов).

Уже в XIX веке преступления царской российской полиции были дополнены массовыми арестами и ссылками неугодных или просто подозреваемых в инакомыслии в каторгу, в сибирские рудники. Людей не везли - их гнали пешком (в кандалах!) тысячи верст под конвоем полиции.

Великий народный заступник и русский поэт Николай Алексеевич Некрасов так свидетельствует генеральскими устами:

...Этапом водим мы воров и каторжных в цепях.

Они дорогою шалят. Того гляди, сбегут.

Так их друг к дружке прикрепят цепями и ведут.

Они, как мухи, мрут в пути. Отправится пятьсот,

А до Нерчинских рудников и трети не дойдет.

Жестокая по отношению к людям, преступная, тупая исполнительность царской полиции осталась в песнях, ставших народными:

Спускается солнце за степи, вдали золотится ковыль.

Колодников звонкие цепи взметают дорожную пыль.

Идут они с бритыми лбами, шагают вперед тяжело...

...а цепи дорогу метут да метут.

Эти же «качества» царской полиции достоверно отражены в произведениях великих русских писателей Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевского, Н.В. Гоголя, А.П. Чехова. Факты истории не позволяют считать царскую полицию России примером «профессионализма», «честности», «эффективности» ни в малейшей степени.

«Эффективная» царская полиция уже при Николае II допустила жуткую массовую гибель людей на Ходынском поле в Москве, когда были раздавлены более тысячи горожан. В 1905 году царская полиция в Москве вместе с элитными царскими полками расстреливала рабочих на Красной Пресне.

В Санкт-Петербурге полиция участвовала в массовом расстреле на Дворцовой площади мужчин, женщин, стариков, детей, шедших во главе с православным священником Гапоном с петицией к царскому дворцу. Этот кровавый позор царской полиции не смыт и не может быть смытым.

В 1912 году полиция еще раз покрыла себя несмываемым позором, расстреляв мирную демонстрацию рабочих Ленских рудников, просивших хлеба и человеческих условий жизни. В.В. Маяковский писал тогда: «Россия вздрогнула от горя злобного, когда через тайгу до нас от Ленского места лобного донесся расстрела гул. ...Смотрели Сибири снега, как их - безоружных, под пуль песенки, топтала жандарма нога...»

Сколь «культурно» обращались полицейские чины с крестьянами даже накануне Великой Октябрьской социалистической революции, свидетельствует поэт Д. Бедный. Крестьянин высказал сомнение в справедливости деревенских порядков. Тут же урядник настрочил на него донесение вышестоящему полицейскому чину. «Сам становой примчал в Неелово. Рвал и метал: «Где, кто смутьян !? Сгною! Сживу со света белого! ...Мужик! Хамье! Злодей! Буян!» Неужели кто-то желает, что бы к нам, в Россию XXI века вернулись такие урядники и становые? А как усердно охраняла царская полиция позорнейшую «черту оседлости»!

Для насилия над народом не требовались «профессионалы». Весь низовой состав полиции состоял из людей, образование которых в лучшем случае соответствовало трем классам церковно-приходской школы. Разве можно с них брать пример «профессионализма»? Разве можно сравнить этот уровень с десятиклассным образованием сотрудников советской рабоче-крестьянской милиции?

Система современного высшего милицейского образования в России была организована только Советской властью!

Что же касается высшего руководства полиции, то эти выходцы из дворян, до 1861 года владевших крепостными крестьянами, как бесправной скотиной, до самого 1917 года еще не отвыкли от глубокого презрения к трудовому народу. Это презрение они и демонстрировали в своей деятельности. Вдобавок они отличались особым высокомерием по отношению к жителям окраинных народов России.

Именно такие «профессионалы» дали предлог называть царскую Россию «тюрьмой народов»! И там (и не только в Польше!) еще помнят о несправедливостях и расправах царской полиции. Кому это на пользу в наше время - бередить старые межнациональные раны?

За несколько столетий существования царской полиции (а другой в истории России не было) она не вырастила ни одного (!) «эффективного, честного профессионала», который оставил бы в народе о себе добрую память. Это в противоположность русскому войску, русской армии, где тысячи бойцов - солдат и офицеров, от Евпатия Коловрата и Пересвета до защитника Севастополя матроса Кошки, фельдмаршала Кутузова, генерала Скобелева, капитана Руднева, солдата Александра Матросова, летчика Александра Покрышкина, маршала Георгия Жукова - навечно остались в благодарной памяти народа.

Впрочем, знаковые фигуры были и в полиции. Были гнусные провокаторы. Имя одного из них - Азеф - стало нарицательным. Другой из ее воспитанников - Б. Анненков, не успев отличиться на немецком фронте Первой мировой войны, увел свой отряд в глубь России и за кровавое подавление крестьянского протеста против колчаковских поборов получил от этого наемника интервентов звание генерал-майора. Потом он зверствовал во главе банды в Семиречье и на территории Китая, где и был посажен в тюрьму. Он отличился тем, что пленных красноармейцев - крестьянских парней - разрубал до паха одним ударом сабли. Суд над ним продолжался почти год - так много было свидетелей нечеловеческой жестокости этого выходца из царской «охранной структуры».

Неужели не страшно возвращать в российскую действительность термин «полиция», столь запятнанный за несколько веков страданиями и кровью сотен миллионов людей? Ведь такое возвращение было бы явным шагом к экстремизму в отношении «органов правопорядка» к населению страны!

И уже совсем нетерпимо, когда забывают, что менее 70 лет назад гитлеровские фашистские изверги тоже начинали на захваченных территориях России с организации полиции. В нее посулами и угрозой расстрела собирали уголовников и других врагов Советской власти. Был и проверочный «тест»: новый полицай должен был публично убить -застрелить или повесить - коммуниста, еврея или своего товарища, отказавшегося вступить в гитлеровскую полицию.

Сделавший это становился верным слугой Гитлера, поставившего целью уничтожить полностью евреев, а русских и других славян уничтожить наполовину, выслав оставшихся за Урал и исключив всякую возможность их организации в новое русское государство. Эти гитлеровские полицаи на века заслужили ненависть народа. Вместе с немецкими зондеркомандами полицаи расстреливали людей в Бабьем Яру, в керченских каменоломнях, в концлагерях Прибалтики. На их черной совести сотни тысяч расстрелянных жителей - женщин, детей, стариков, десятки тысяч сожженных русских, белорусских, украинских сел и деревень! Термины «полицай», «полицейский» стали с тех пор в России синонимом не только насилия и несправедливости, но и черного предательства своего народа.

Прозвучавшее предложение «вернуть милиции ее прежнее наименование» можно понять только как попытку кого-то, оказавшегося причастным к подготовке законопроекта, проверить сохранившийся уровень исторического сознания нашего народа. Оценить, не позволяет ли занятость населения проблемами выживания под видом очередной «реформы» вернуть охранной структуре роль кнута в руках тех, кто в нарушение Конституции РФ претендует на тоталитарное управление обществом в России и ее богатствами. Ведь именно полиция всегда была стражем тоталитаризма - и царского, и гитлеровского.

Если бы удалось «перепрофилировать» народную милицию в тоталитарную полицию, то при современных электронных средствах контроля над человеком все права и свободы простого человека в России в любой момент могут быть сведены на нет. Ведь влияние коррумпированных сил, о котором часто говорил и президент, в стране слишком велико.

Думаю, что каждый патриот России не желает безосновательного и оскорбительного для честных людей появления в России полиции, возвращения в страну полицейских порядков. Надо лично или коллективно направить президенту (копии - в патриотические газеты), под контролем которого дорабатывают законопроект, протесты против возвращения органов правопорядка в давнее царское прошлое. Соединение полицейских «традиций» с современной коррупцией может быть гибельным для народа.