Свет Парижской Коммуны

Заря нового мира. Великий урок для мирового пролетариата. Трагический, но высокий порыв трудящихся к освобождению от тысячелетних оков эксплуатации, неравенства, бесправия. Такова была Парижская Коммуна. Полуторавековой юбилей её бессмертного подвига мы отмечаем в этом году. Отдавая дань памяти коммунарам, мы видим в них могучих титанов, вдохновивших последующие поколения борцов за социализм.

Экономическая и политическая обстановка в Европе того времени во многом определялась следующими факторами: незавершённостью буржуазно-демократических революций 1848—1849 годов, первым мировым экономическим кризисом 1857 года, вогнавшим десятки миллионов людей в нищету, а также бедствиями и тяготами, вызванными серией вооружённых конфликтов — Итальянской войной 1859 года, войнами Пруссии с Данией и Австрией 1864 и 1866 годов, Франко-прусской войной 1870—1871 годов.

Политический режим во Франции во главе с императором демонстрировал видимость порядка. Наполеон III — эта «крупная бездарность», по меткому определению Бисмарка — пришёл к власти при поддержке крупной буржуазии и военных. Однако положение дел в стране вынуждало его учитывать настроения трудящихся. Это вылилось в политику, которую марксисты называют бонапартизмом.

Для практики бонапартизма характерны изощрённая социальная демагогия, постоянное лавирование между различными классовыми интересами и отвлечение внимания граждан от истинных проблем через разжигание шовинизма и военные авантюры. Вместе с тем любые проявления протестного движения во Франции жестоко подавлялись идеолого-бюрократической машиной, опиравшейся на госаппарат и силовые структуры.

К началу Франко-прусской войны внутренняя обстановка во Франции характеризовалась глубоким кризисом бонапартистской системы. К. Маркс писал: «Эта последняя форма правительственной власти была вместе с тем её наиболее проституированной формой, бесстыдным грабежом государственных средств бандой авантюристов, рассадником огромных государственных долгов, венцом растленности, искусственной жизнью, полной лживого притворства. Правительственная власть со всей её мишурой, покрывающей её сверху донизу, погрузилась в грязь».

Война с Пруссией доказала непрочность насквозь прогнившей системы, раздираемой глубокими противоречиями. Неблагоприятный для Франции ход военных действий вызвал обострение экономических проблем. Быстро нарастал и глубокий социальный кризис.

Ещё в июле 1870 года военный министр Эдмон Лебёф заявлял, что для Франции военный конфликт будет быстрым и победоносным. «Мы готовы, мы совершенно готовы, у нас в армии всё в порядке, вплоть до последней пуговицы на гетрах у последнего солдата», — бахвалился он. А уже 1 сентября произошла Седанская катастрофа — французская армия была окружена, император попал в плен и вскоре был низложен под давлением народных масс.

Новое французское правительство, несмотря на популистскую риторику, выражало интересы крупного капитала. Подавляя народные выступления, оно пошло на тайный сговор с Германией. Страх перед трудящимися оказался сильнее страха перед оккупантами. В феврале 1871 года правительство Адольфа Тьера подписало унизительный договор о мире, став правительством национальной измены. От Франции отторгались промышленно развитые Эльзас и Лотарингия. Немецким войскам позволялось войти в Париж. Огромная контрибуция победителям в размере 5 миллиардов франков тяжким бременем ложилась на плечи простого народа…

Трудящиеся массы отказались поддержать акт предательства. Ещё осенью в Париже и других городах началась самоорганизация людей в коммуны и комитеты бдительности. Создавались батальоны Национальной гвардии. Это соответствовало мыслям Карла Маркса, который внимательно следил за событиями во Франции и отмечал, что единственным спасением от иноземного нашествия является всеобщее вооружение пролетариата. Но, полагал он, правящий класс ни за что не пойдёт на это, ибо вооружение Парижа означило вооружение революции: «Победа Парижа над прусским агрессором была бы победой французского рабочего над французским капиталистом и его государственными паразитами».

Вышло так, как и предполагал Маркс. Капитулировав перед Германией, правительство попыталось разоружить Национальную гвардию. 18 марта верные Тьеру отряды ворвались в Париж... Однако они натолкнулись на стойкое сопротивление простых горожан. При поддержке народа национальные гвардейцы заняли правительственные здания.

Кабинет Тьера бежал в Версаль. Временным правительством стал Центральный комитет Национальной гвардии. Спустя десять дней его полномочия были переданы избранной народным голосованием Парижской Коммуне. В её составе преобладали рабочие и революционная интеллигенция. Многие были социалистами, членами I Интернационала.

Образование нового правительства — Парижской Коммуны — было торжественно провозглашено 28 марта 1871 года. Это произошло на площади перед ратушей при огромном стечении народа в обстановке всеобщего ликования. Биография Парижской Коммуны началась. Восставший против капитала рабочий класс Франции пытался претворить в жизнь вековую мечту человечества о построении справедливого общества.

За короткий период своего существования — всего 72 дня! — Коммуна совершила шаги всемирно исторического значения. Она создала государство нового типа. Это стало первым опытом диктатуры пролетариата. Порвав с буржуазным парламентаризмом, Коммуна являлась одновременно исполнительным и законодательным органом. В её основу были положены истинно демократические принципы: коллегиальность управления, выборность, ответственность и сменяемость всех должностных лиц.

Как отмечал К. Маркс, подвиг коммунаров заключался в том, что они впервые на деле осуществили слом государственного аппарата буржуазии и заложили основы новой, пролетарской государственности. В.И. Ленин впоследствии указывал, что в ходе революционных преобразований парижский пролетариат провёл «гигантскую замену одних учреждений учреждениями принципиально иного рода», что не имело прецедентов в истории.

По словам Маркса, Коммуна «была, по сути дела, правительством рабочего класса, результатом борьбы производительного класса против класса присваивающего; она была открытой… политической формой, при которой могло совершиться экономическое освобождение труда». Социально-экономическая политика новой власти была проникнута стремлением улучшить положение народных масс, добиться освобождения трудящихся от капиталистической эксплуатации. Коммуна предприняла целый ряд прогрессивных и дотоле невиданных человечеству мер в интересах простого населения.

Декретом от 16 апреля 1871 года мастерские и фабрики, чьи владельцы бежали из Парижа, передавались производственным товариществам рабочих. Для государственных служащих устанавливался максимум зарплаты, равный доходам квалифицированных рабочих. Были введены обязательный минимум зарплаты и рабочий контроль над производством. Открывались общественные мастерские для безработных. Ликвидировались такие практики, как ночной труд в пекарнях, произвольные вычеты из зарплат рабочих, и ряд других. Декретом от 6 мая трудящимся были безвозмездно возвращены из ломбардов находящиеся в залоге вещи. Для облегчения положения трудящихся была отменена задолженность по квартплате и принят целый ряд других решений.

Важно и то, что Коммуна постановила возложить уплату контрибуции на виновных в развязывании войны и позорном поражении Франции — бывших депутатов и министров. Декреты Коммуны упразднили постоянную армию и префектуру полиции. Их обязанности возлагались на вооружённый народ — Национальную гвардию. Церковь была отделена от государства.

Беспрецедентным шагом стало введение обязательного и бесплатного образования. В школьную программу при этом включалось обучение основам ремесла. Открывались бесплатные курсы для детей и взрослых, детские сады и ясли.

«Какая гибкость, какая историческая инициатива, какая способность к самопожертвованию у этих парижан! После шестимесячного голода и разорения, вызванного гораздо более внутренней изменой, чем внешним врагом, они восстают под прусскими штыками, как будто бы враг не стоял ещё у ворот Парижа! История не знает другого примера подобного героизма!» — восхищался Маркс. Он предлагал сравнить с этими героями Коммуны «холопов германо-прусской Священной Римской империи с её допотопными маскарадами, отдающими запахом казармы, церкви, юнкерства, а больше всего филистерства».

У основоположника марксизма были все основания так заявить. Решать созидательные задачи парижским коммунарам пришлось в условиях, когда часть страны была оккупирована германскими войсками. Причём ещё недавно кричавшие о патриотизме господствующие классы встали на путь сговора с захватчиками. К. Маркс и Ф. Энгельс отмечали: видя эту «несостоятельность и измену», парижские пролетарии «поняли, что для них пробил час, когда они должны спасти положение, взяв в свои руки управление общественными делами… Они поняли, что на них возложен этот повелительный долг, что им принадлежит неоспоримое право стать господами собственной судьбы, взяв в свои руки правительственную власть».

Увы, Парижская Коммуна приняла не только исключительно перспективные решения. Был совершён и ряд роковых ошибок, обрёкших начатое дело на поражение. Вместе с достижениями восставших эти просчёты были подробно проанализированы в работе «Гражданская война во Франции», а позже — и в других трудах Маркса, Энгельса и Ленина. Ими при этом двигал далеко не только научно-исторический интерес. Изучение опыта первой в мире пролетарской революции и первого правительства рабочего класса было необходимо для дальнейшей борьбы за социализм.

Опыт Парижской Коммуны стал своего рода путевой картой будущих революционеров. Да, эта карта не была совершенной. Она имела множество пробелов и неточностей. Эти «белые пятна» предстояло заполнить новым борцам за социально справедливое общество. Пусть так. Но подвиг первопроходцев от этого не тускнеет. Его значимость не перечёркивается. А анализ деятельности Парижской Коммуны практически важен и для нас, коммунистов XXI века.

Итак, первой и главной ошибкой Парижской Коммуны стала нерешительность, особенно на первом этапе. Многие её деятели находились в плену у ложно понимаемого патриотизма. Они думали, что радикальные действия, например наступление на Версаль, развяжут братоубийственную войну и повредят родине. И этот аргумент казался весомым в то самое время, когда враг стоял прямо у стен Парижа. Подчинение классовых интересов «общенациональным», «патриотическим» было серьёзным просчётом. Почему? Да хотя бы потому, что правительство Тьера руководствовалось как раз-таки интересами классовыми. Оно наплевало на «родных» пролетариев.

Господа капиталисты без колебаний развязали гражданскую войну против трудящихся своей же национальности. Более того, они направили на них свои штыки при поддержке чужеземной армии. По сговору с Бисмарком из немецкого плена были отпущены 60 тысяч солдат, которые влились в версальскую армию. Кроме того, немцы пропустили контрреволюционеров через свои позиции, способствуя взятию Парижа. Таким образом, французский и германский капитал объединился против коммунаров, ослеплённых патриотическими иллюзиями.

Вторая ошибка Парижской Коммуны была тесно связана с первой. Она заключалась в половинчатости принимаемых мер. Коммунары не решились занять Французский банк и конфисковать хранящиеся в нём ценности почти на 3 миллиарда франков. Вместо этого руководители Коммуны унижались перед управляющим банка, выпрашивая средства на выплату жалованья национальным гвардейцам. Энгельс в связи с этим писал: «Труднее всего понять то благоговение, с каким Коммуна почтительно остановилась перед дверьми Французского банка. Это было также крупной политической ошибкой. Банк в руках Коммуны — ведь это имело бы большее значение, чем десять тысяч заложников. Это заставило бы всю французскую буржуазию оказать давление на версальское правительство, чтобы заключить мир с Коммуной».

Вместо решительных действий коммунары вели бесконечные дискуссии с бывшими муниципальными властями, среди которых находились откровенные враги. Представители этих кругов имели постоянную связь с Версалем. Они передавали Тьеру интересующую его информацию и сознательно затягивали переговоры. Не пойдя на жёсткое подавление контрреволюционных элементов, Коммуна облегчила противнику его задачу — многие представители буржуазии организовывали диверсии, акты саботажа и вредительства.

Стратегическим упущением стало отсутствие прочных связей Парижской Коммуны с трудящимися провинции. Между тем революционные коммуны в марте 1871 года были провозглашены в целом ряде городов — Марселе, Тулузе, Лионе и других. Не осознавали коммунары и важности союза с трудовым крестьянством, которое оставалось пассивным на фоне происходящих бурных событий.

На совершённые Парижской Коммуной ошибки прямо влияла раздробленность сил внутри неё. В отсутствие ведущей революционной партии туда входили бланкисты, прудонисты, новоякобинцы, анархисты и даже члены масонских лож. Это порождало немало бесплодных споров и разного рода путаницу — тем более опасную, что враг копил силу дабы подавить революцию в крови. Маркс, поддерживавший с руководителями Коммуны постоянный контакт, писал им 13 мая: «Коммуна тратит, по-моему, слишком много времени на мелочи и личные счёты. Видно, что наряду с влиянием рабочих есть и другие влияния. Всё это не имело бы значения, если бы вам удалось наверстать потерянное время».

У восставших не было и единого военного органа. Организацией обороны одновременно занимались: Военная комиссия Коммуны, Центральный комитет Национальной гвардии, Военные бюро парижских округов и ряд других образований.

Могла ли Парижская Коммуна исправить свои ошибки? Вряд ли есть смысл пускаться в гадания. История отпустила очень немного времени коммунарам. Героические парижские рабочие отважились, по выражению Маркса, «штурмовать небо». И даже их кратковременная победа знаменовала переход мирового движения борьбы за социализм на принципиально новую, более высокую ступень.

«Как бы ни кончилось дело на этот раз, новый исходный пункт всемирно-исторической важности всё-таки завоёван», — писал Маркс 17 апреля 1871 года. А уже 23 мая, в самый разгар «кровавой недели», он пророчески сказал: «Принципы Коммуны вечны и не могут быть уничтожены; они вновь и вновь будут заявлять о себе до тех пор, пока рабочий класс не добьётся освобождения». Каратели в этот момент уже обстреливали из пушек рабочие кварталы и проводили массовые казни коммунаров.

Именно неделя понадобилась 100-тысячной армии версальцев, чтобы, вступив в Париж, полностью овладеть им. Коммунары оказали героическое сопротивление. Рабочие бились за каждый квартал. А враг жестоко мстил народу, посмевшему поднять голову. Но эта беспощадность не заставила пролетарскую власть дрогнуть.

славой покрыли себя герои, многие из которых погибли в боях или были расстреляны. Это Огюст Жан-Мари Верморель, Луи Эжен Варлен, Луи Шарль Делеклюз, Ярослав Домбровский... Бок о бок с парижскими рабочими сражались русские социалисты А.В. Корвин-Круковская, Е.Л. Дмитриева, П.А. Лавров и другие.

О коммунарах можно сказать словами Максима Горького: «Безумству храбрых поём мы славу. Безу-мство храбрых — вот мудрость жизни! О смелый Сокол! В бою с врагами истёк ты кровью... Пускай ты умер!.. Но в песне смелых и сильных духом всегда ты будешь живым примером, призывом гордым к свободе, к свету!»

Парижская Коммуна стала бесценным опытом борьбы трудящихся за своё освобождение. Она сыграла огромную роль в развитии теории научного коммунизма. Практика её действий подтолкнула Маркса, Энгельса и их последователей к более глубокой разработке учения о классовой борьбе, о революции, о диктатуре пролетариата.

Роль Коммуны огромна. Она во многом заложила фундамент всего последующего пролетарского революционного движения. Её уроки имели не меньшее значение для становления большевизма, чем уроки Первой русской революции для победы Великого Октября. Как подчёркивал В.И. Ленин, «дело Коммуны — это дело социальной революции, дело полного политического и экономического освобождения трудящихся, это дело всесветного пролетариата. И в этом смысле оно бессмертно».

Выступая в январе 1918 года на III съезде Советов с отчётом о деятельности Совета народных комиссаров, В.И. Ленин напомнил делегатам о всемирно-историческом значении Парижской Коммуны. Он охарактеризовал её как «первый опыт рабочего правительства» и «зачаток Советской власти». Этот великий опыт был подтверждён и обогащён опытом Великой Октябрьской социалистической революции. Ровно так же он был дополнен трагическими уроками разрушения социализма в СССР и странах Восточной Европы. В настоящее время он сохраняет своё непреходящее значение.

Современные коммунисты являются наследниками героев Парижской Коммуны. Да, действовать приходится в неодинаковых условиях. Компартии разных стран обязаны учитывать различный расклад классовых сил. Коммунисты Китая, Вьетнама, Кубы, Лаоса, КНДР находятся у власти и работают над строительством социалистических обществ. В ряде государств, среди которых Белоруссия, Аргентина, ЮАР, Непал, Сирия, Бангладеш, компартии входят в правящие альянсы. Имея собственные программные установки, они поддерживают проведение прогрессивных социально-экономических реформ и антиимпериалистическую борьбу.

В большинстве стран мира коммунисты сегодня — это оппозиционные, борющиеся партии. Они находятся в авангарде сопротивления антинародной политике правительств крупного капитала. Пандемия коронавируса только подчеркнула людоедскую сущность буржуазного строя. Миллионы трудящихся по всей планете стали жертвами преступной «оптимизации» социальных прав, отсутствия доступа к здравоохранению, массовых увольнений…

Капитал и его лакеи-чиновники твердят об «объективных причинах» кризиса. Они не устают повторять мантру о том, что «все мы в одной лодке». Это бессовестная ложь. Вглядитесь в ситуацию пристальнее. Число голодающих в мире увеличилось на десятки миллионов. Трудящиеся со страхом думают о завтрашнем дне. Тем временем миллиардеры не успевают подсчитывать прибыли.

В самых разных странах разворачивается массовое протестное движение. Который месяц продолжаются многомиллионные выступления индийских крестьян и поддерживающих их рабочих. Забастовки с требованием улучшения жизни и прекращения неолиберальных экспериментов проходят во Франции, в Греции, Турции, Бразилии, Колумбии, Казахстане, Индонезии и десятках других стран. Даже оплот глобального капитала — Соединённые Штаты — переживает рост рабочего движения и взлёт популярности социалистических идей.

Новоявленные Наполеоны и Тьеры пытаются подавить протесты. Они надеются в который раз одурманить трудящихся националистическими и шовинистическими химерами. Но недовольство людских масс становится всё сильнее и организованнее. Левые силы вернулись к власти в Боливии, сбросив поддержанную Вашингтоном хунту. Успехов на выборах добились прогрессивные движения в Эквадоре, Гайане, на Шри-Ланке и в других странах.

В России главной силой, защищающей интересы трудящихся, является КПРФ. Власть, напуганная ростом протестных настроений, усилила атаки на коммунистов. Незаконные аресты, ужесточение законодательства, разнузданный антисоветизм, информационное давление стали повседневной реальностью. По задумке российских бонапартистов, всё это должно ослабить КПРФ, запугать её активистов и сторонников. Но в ответ наша партия становится более сплочённой и уверенно готовится к важным политическим событиям. Сентябрьские выборы в Государственную думу — лишь одно из них.

Да, у каждой левой партии, у каждого боевого отряда трудящихся свои трудности и свои успехи, свои сильные и слабые стороны. Но всех нас объединяет общая цель — устремлённость вперёд, к построению справедливого социалистического общества. И в этой человеческой ассоциации владыкой будет труд, а не капитал.

Идейное наследие Парижской Коммуны учит современных борцов за социализм стойкости и самоотверженности. Оно предостерегает нас от опасных иллюзий и сомнительных компромиссов. Оно напоминает, что только массовая пролетарская партия, вооружённая идеями марксизма-ленинизма, способна повести обездоленных людей труда на борьбу за светлое будущее.

Воплотить мечты коммунаров в реальность — наша цель. И мы твёрдо знаем, что она выполнима. Задушенная контрреволюцией Парижская Коммуна не успела доказать данный факт. Но это доказали десятилетия головокружительных успехов Союза ССР. Это доказали убедительные результаты развития Вьетнама и стойкость Кубы. Это доказали фантастические успехи социалистического Китая, который под красным стягом стремительно выдвинулся в самый центр всей мировой политики. Да что там политики! В самый центр бытия современного мира.

У нас, коммунистов, есть все основания уверенно смотреть в будущее. В социалистическое будущее. И люди этого красивого Завтра никогда не забудут героев Парижской Коммуны, стоявших у самых его истоков.