В авиации слово «забыл» не должно существовать!

Именно этот постулат, сквозь долгую и увлекательную жизнь пронес Великий русский лётчик - Михаил Михайлович Громов. Он был единственным и первым из наших соотечественников, кто был удостоен в первой половине ХХ века, Медали де Лаво - награды Международной авиационной федерации (ФАИ), которая вручается за установление признанных ФАИ абсолютных мировых рекордов в области воздухоплавания, авиации и космонавтики, восьмым Героем Советского Союза, причём высшая награда нашей страны была вручена беспартийному человеку (М.М. Громов вступил в партию только в 1941 году), являлся кавалером Ордена Почётного Легиона …

Сын потомственного тверского дворянина, врача с университетским образованием и акушерки из малограмотной крестьянской семьи, он с раннего детства был окружен любовью и правильным дворянско-разночинским воспитанием, в результате чего была сформирована личность великого авиатора, спортсмена, художника, писателя…

Детские годы и юность Михаила Громова прошли в военном городке Мыза-Раево, близ станции Лосиноостровская, в районе современного здания МИСИ –МГСУ, так - что можно сказать, мы с ним земляки, вся остальная жизнь, по большому счету, уже связана была с Москвой и подмосковным Жуковским. Михаилу многое, в рамках разумного, позволялось в детстве и навыки, полученные им в довольно в раннем возрасте, такие как, владение оружием, верховая езда, изобразительное искусство, тяжелая и легкая атлетика … позволили стать ему человеком и самолётом Советской России.

Он не стал дипломированным инженером, не доучившись в Бауманке, но стал дипломированным летчиком-испытателем, пилотом, который установил несколько мировых рекордов, в том числе сентябре 1934 года на самолёте АНТ-25 совершил за 75 часов рекордный по дальности и продолжительности перелёт по замкнутому маршруту Москва - Рязань - Харьков протяжённостью 12 411 км, за что ему присвоено звание Героя Советского Союза.

Через три года, в 1937 году на АНТ-25-1 (второй пилот - А. Б. Юмашев, штурман - С. А. Данилин) Громов совершил беспосадочный перелёт Москва - Северный полюс - Сан-Джасинто (Калифорния, США), установив два мировых авиационных рекорда дальности полёта. За этот перелёт М.М. Громов был награждён орденом Ленина, а А.Б. Юмашеву и С.А. Данилину присвоены звания Героев Советского Союза, Международная авиационная федерация (ФАИ) наградила пилотов и штурмана медалью Анри де Лаво за лучшее достижение 1937 года.

К этому полету Михаил Михайлович готовился с особой тщательностью, на своем АНТ-25 он приказал откусить выступающие внутрь концы заклепок обшивки и силового набора самолета. В результате этого удалось дополнительно выиграть несколько сотен килограмм взлетного веса и взять больше горючего, поэтому его самолет Ни разу "не сойдя" с маршрута, миновав четыре мощных циклона, буквально с точностью до минуты рассчитав время полета установил рекорд дальности по прямой, находясь в воздухе 62 ч 17 мин, преодолев расстояние 11 500 км, при этом, полет мог бы быть еще длиннее, если бы линия маршрута не уперлась в границу с Мексикой. Самолет сел с еще не пустыми баками, для сравнения: протяженность перелета Чкалова составила 8504 километра.

В те годы, в Кремле решили, что без посадки на другой континент полетят два экипажа -Валерия Чкалова и Михаила Громова. Готовились два самолета, они должны были вылететь через десять минут друг за другом. Михаил Михайлович, будучи в Серпухове инструктором Чкалова, хорошо изучил характер этого летчика. Вот что вспоминал Громов о Чкалове и о себе:

- Он летал грубовато. Но храбр был до безумия. Не отдавал себе отчета… Ему главное было доказать, что он герой… У меня стиль был другой. Если заказало правительство, надо выполнить во что бы то ни стало. У меня было несколько таких полетов, что я сейчас не могу отдать себе отчета, как я остался живой. Были такие полеты, которые я бы не смог повторить… Сплошной туман. Сам не веришь, как сумел пролететь!

Чкалов не умел летать по приборам в облаках. Это и Байдуков пишет… А перед перелетом в Америку, за десять дней, у меня сняли мотор с самолета, чтобы мы не полетели вместе. Кто снял - до сих пор не знаю. А почему сняли? Потому что Сталин назвал Чкалова непревзойденным. А как меня послать рядом, если я пролечу лучше? И получилось что? Они летели 63 часа и сели в Ванкувере, а я - за 62 часа долетел почти до мексиканской границы. Я побил рекорд французов на тысячу километров, а Чкалова - на полторы тысячи. Они прислали радиограмму, что у них почти не остается топлива и дальше лететь не могут. Я подумал: как же так, на этом же самолете я раньше пролетал 75 часов, а они только 63, и все кончилось? А в этом перелете и быстрее, и дальше…

…Когда его самолет приземлился в Сан-Джасинго с небывалым по тем временам мировым рекордом, экипаж вышел на землю чистеньким, как с иголочки, и Громов спросил: "Куда поставить машину?". Америка с ума сходит, а он: "Куда поставить машину?". Громов есть Громов.

Во время войны Громов был командующим военно-воздушными силами Калининского фронта, участвовал в освобождении Ржева, Белоруссии Великолукской операции, Курской битве, Смоленской операции Под его руководством находились 3-я и 1-я воздушные армии. На вооружении частей армии были самолеты Ил-2, Пе-2, Як-3 и другие. Проходил проверки в боевых условиях один из первых экземпляров Ту-2. В состав армии входил французский полк «Нормандия», боевой подготовке которого командарм уделял большое внимание. Летом 1944 года Громов, получив звание генерал-полковника авиации, был назначен заместителем командующего ВВС по боевой подготовке фронтовой авиации. Одной из важных задач стало снижение небоевых потерь в фронтовой авиации, особого внимания потребовали самолеты «Аэрокобра», их поведение в штопоре, освоение Як-3 молодыми летчиками.

Терпеть не могу заставлять людей что-то делать, предпочитая убеждение. Вспоминаю, что как-то после доклада командующему фронтом Маршалу Советского Союза И.С. Коневу (не помню, по какому случаю), он мне сказал: «Громов! Да ты ведь не военный!». Я чуть было не «выпалил» ему, что я горжусь этим (имея в виду армейский стиль отношений), но удержался (к счастью) и сказал: «Если бы не «коричневая чума», так я и не воевал бы», при этом, успешно справляясь с командованием двумя воздушными армиями не имея ни одного взыскания.

Да, Громов не хотел заниматься военным делом и быть военным. Он вообще говорил, что война - это человеческая патология и с ней человечеству надо кончать. На фронте он иногда приводил в ярость вышестоящее начальство, когда будучи авиационным генералом, приезжал к командирам не на автомобиле, а на коне, причём аккуратный и до блеска начищенный! По правде говоря, военные Громова не любили, да и он относился к военным прохладно.

Тем не менее, практически все воздушные операции, проводимые М.М. Громовым завершались безоговорочной победой. Одну операцию, он вспоминал с особо большим удовлетворением, как свой творческий успех. Началась наша наступательная операция по взятию Смоленска. После артиллерийской подготовки наши войска двинулись в наступление в направлении южнее Смоленска, чтобы обойти его с целью окружения. Но немцы стали сильно мешать продвижению наших войск своей бомбардировочной авиацией. Особенно мешали пикирующие бомбардировщики «Юнкерсы-87». Воздушной разведкой было установлено, что эти бомбардировщики сосредоточены на большом аэродроме размером 3 на 3 километра в Боровском, расположенном южнее Смоленска, возле железной дороги.

Я обратил внимание, что немцы прилетают утром, днём и вечером, а ровно в 13 часов они обедают по установленной традиции. Воздушная разведка это подтвердила. Эта традиция натолкнула меня на мысль произвести внезапный удар по немецкому аэродрому именно во время обеда.

Аэродром Боровское был далеко, и наши штурмовики слетать туда для нанесения удара не могли, не говоря уж об истребителях. Поэтому я решил нанести удар гвардейской бомбардировочной дивизией генерала Андреева, самолётами Пе-2 и ровно в 13 часов 10 минут, т.е. в самый разгар обеда.

Для более успешного выполнения задачи я решил применить следующий тактический приём: вся дивизия должна была пройти мимо неприятельского аэродрома в нескольких километрах, а затем, развернувшись, напасть на аэродром с тыла, как бы возвращаясь к себе домой после задания. В этом случае противник мог подумать, раз они возвращаются, то бомбы уже сброшены и опасности не может быть. В этом состояла вся «соль» успеха. Наши самолёты несли главным образом осколочные и зажигательные бомбы для уничтожения самолётов противника и немного фугасных бомб для разрушения построек.

Бомбардировка была исключительно удачной. Все наши самолёты благополучно вернулись домой, ни один не был даже подбит. Зенитки начали стрелять лишь по самым последним самолётам, но безрезультатно. Снимок, сделанный с головного самолёта, показывал, что на аэродроме масса самолётов противника, обступив бензозаправщики, заправляется горючим; а снимок с последнего самолёта представил картину полного хаоса на аэродроме: горели постройки, бензозаправщики, некоторые из которых были перевёрнуты вверх колёсами, горели разбросанные в беспорядке самолёты.

После этого нашего удара с воздуха наши войска быстро обошли Смоленск. Через четыре дня мы ходили по этому аэродрому. Одна из фугасных бомб угодила в столовую, где было убито более 100 человек лётного состава. Немцы три дня хоронили убитых. Об их боевых вылетах не могло быть и речи. Внезапное нападение с тыла было для немцев неожиданным. Психологический этюд удался полностью.

По завершении войны, Михаил Михайлович Громов перешёл в Министерство авиационной промышленности на должность начальника Управления лётной службы в счёт «1000», то есть оставаясь в своём военном звании и будучи прикомандированным к Минавиапрому, курируя созданный им Летно-исследовательский институт.

Лётная служба была мне хорошо знакома, вспоминал Громов, и я мог организовать её отлично. М. В. Хруничев способствовал моей работе, но с переходом его на другую работу изменилось и положение моего Управления: вскоре оно было сокращено, работа потеряла всякую перспективность. С новым министром - П. В. Дементьевым я не сработался: слишком разными мы были людьми, разного характера и разного подхода к делу.

Его любимыми словами были: «Ты мне дай самолёты, а уж облетать я их облетаю». Я возражал, говоря, что самый драгоценный «материал» в авиации - её лётчики и особенно лётчики-испытатели, и поэтому настаивал на организации более ритмичной работы авиазаводов, чтобы план выполнялся лётчиками не в авральном порядке. Эти возражения не нравились. В то время моё здоровье сильно пошатнулось, и я вышел в отставку в 1955 году.

В 1969 году Громову исполнилось 70 лет и он был награждён орденом Ленина. Летчика поздравили по телефону Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев и министр обороны СССР А. А. Гречко.

Умер Михаил Михайлович Громов 22 января 1985 года. Похоронен в Москве, на Новодевичьем кладбище. Его имя носит Лётно-исследовательский институт в г. Жуковский Московской области, на территории которого установлен его бюст, а также улица в Москве и площадь в г. Жуковский, в память о нем, в свое время была очень популярна песня «Боевая Сталинская», в которой есть такие слова:

И ребятам есть одна забота:
Подрасти бы только поскорей,
Чтоб водить, как Громов, самолёты,
Быть бойцом Республики своей.