Об очередном оплевывании русской классики пишет «Советская Россия»

Сегодня Чехов по-прежнему остается самым популярным драматургом в мире. Однако это не спасает классика от издевательств. Дальше всех в этом плане зашли театры…

В так называемой демократической России каждый юбилей, особенно если на него выделены большие бюджетные средства, становится не просто кормушкой (простим это небогатым творцам), но и полем самовыражения, а то и оплевывания классики. Надо сразу, с первого рубля финансирования создавать достойный комитет и элементарно отслеживать и оценивать то, что нам всучивают под юбилейные фанфары. Не стоит прятать голову в песок и делать вид, что все обожают Пушкина, превозносят все им созданное (польский вопрос, отношение к клеветникам России, разрыв с масонством и прочее), или Блока (еврейский вопрос, ненависть к либералам и прочее) Все враги, злопыхатели и ничтожные завистники пытаются тут же примазаться и принизить значение любого русского гения. Увы, это же мы наблюдаем сегодня при начале празднования 150-летия Антона Чехова. Хорошо, что МГУ занялся подготовкой научного издания "А.П.Чехов - воспитанник Московского университета". Может, там никаких "разоблачающих" страниц не будет. Но театр! Он уже начал дарить такие сюрпризы, что волосы дыбом встают. Не только на голове, но и на ногах. Ведь Чехов подсмеивался над строчкой Брюсова: "О, закрой свои бледные ноги", покашливал: "Да обыкновенные у них ноги - волосатые". Но некоторым режиссерам - ниспровергателям прошлого хочется чего-то необыкновенного.

На этих страницах я писал о том, как тщательно и небескорыстно оберегаются потомками авторские права тех, кто писал, скажем, песни по прямому госзаказу и раскручивал их по державным каналам. Это рвачество - несправедливо, но есть худшие примеры: мы не можем защитить юридически и нравственно наследие русских гениев, в том числе юбиляра Чехова. Вот что говорит директор музея-заповедника А.П.Чехова, член Российского и Московского областного оргкомитетов по подготовке и проведению юбилея Константин Васильевич Бобков: "Пьесы Чехова идут в самых известных театрах разных стран. Он на сегодняшний день самый популярный драматург в мире. Если пять-десять лет назад это был Шекспир, то сейчас - Чехов". Клянусь богом, что я не видел ни одной постановки Шекспира, где бы текст великого англичанина переписывал какой-то зав. литчастью. У нас - запросто.

Сейчас в Москве проходит Международный театральный фестиваль "Сезон Станиславского", он продлится до декабря. От многих постановок основатель Художественного театра Константин Станиславский пришел бы в ужас. Вот эстонская трактовка "Чайки", где Аркадину играет... мужик, знакомый нам по фильму "Тиль Уленшпигель". Или его сын? Канал "Культура" с вожделением дает репортажи без всякого анализа, а эстонский режиссер заявляет: "Классика хороша тем, что я могу ее прочитать как угодно". Эстонский критик в восторге: "Чайка" Кристиана Смедса в театре Von Krah поставлена на таком уровне искренности, которую редко увидишь в театре. Никакой удушающей "пыли кулис" ни в выставленном напоказ вульгарном блеске Арка диной в исполнении Лембита Ульфсака, ни у Александра Эльма в роли замкнутого Тригорина, ни у Хельги Сало в роли глупого Петруши. Я бы осмелился назвать эту постановку "Чайки" собранием этюдов. Недостаток данной структуры заключается в некоторой размытости постановки, но большое достоинство - в восхитительной игре актеров".

Но разве Чехов писал "собрание этюдов"?

То же собрание собственных этюдов решил представить нам Марк Захаров в "Ленкоме". Поставив "Вишневый сад", он начисто разрушил поэзию последней чеховской пьесы. Его, такого циничного и всезнающего, сжигавшего партбилет, похоже, рассмешила наивность простодушных и милых героев, и он радикальным образом решил "переосмыслить" образы Дуняши, Симеонова-Пищика, Фирса. Режиссер (или автор либретто) спутал и дописал многие тексты, реплики, характеристики, вывел на первый план резонерствующего Фирса в исполнении Леонида Броневого и наградил Петю Трофимова "синдромом Дауна" - чудовищными гримасами и пластикой неполноценного человека. Многие недоумевали: проделай театр что-то подобное с пьесой более "молодых" драматургов, ну, например, на "г" - Галина или Гришковца, они бы подали иск в суд и выиграли процесс. А кто защитит Чехова? Да, формально Антон Павлович у нас не охраняется Законом о защите авторских прав. Но наследники классика с мировым именем сегодня, по сути, - все жители России и мира. Ликвидировали и обсмеяли все худсоветы, но ведь не только чиновники в них заседали! Может, кто-то должен отбирать спектакли, поправлять творцов-русофобов хотя бы в рамках празднования юбилея прежде, чем деньги наваливать?

Сам Чехов никогда не отрывался от реальности, от русской жизни, понимал все движительные силы политики и литературы. Вот его запись 1897 года: "С 10 января по 3 февраля - перепись. Я счетчик 16-го участка и наставляю прочих (15) счетчиков нашей Бавыкинской волости. Работают прекрасно все, кроме попа Староспасского прихода и земского начальника Галяшкина (заведующего переписным участком), который живет почти все время в Серпухове, ужинает там в собрании и телеграфирует мне, что он болен. Про других земских начальников нашего уезда говорят, что они тоже ничего не делают". Как точно он сказал и про чиновников, и про попов. Но тут же, на этой странице, он делает запись о литературе: "Такие писатели, как Н.С.Лесков и С.В.Максимов, не могут иметь у нашей критики успеха, так как наши критики почти все - евреи, не знающие, чуждые русской коренной жизни, ее духа, ее форм, ее юмора, совершенно непонятного для них, и видящие в русском человеке ни больше ни меньше, как скучного инородца. У петербургской публики, в большинстве руководимой этими критиками, никогда не имел успеха Островский; и Гоголь уже не смешит ее".

Эта запись изымалась из всех советских изданий Чехова. Помню, приехал в Дом творчества "Малеевка", взял в библиотеке том записных книжек Чехова, а там под этой датой кто-то вклеил первозданный текст. Теперь он не вымарывается, но легче ли от этого русской драматургии? Мы проповедовали тогда интернационализм и берегли национальное чувство евреев, учитывали, что "наши критики почти все - евреи, не знающие, чуждые русской коренной жизни". Но при жизни Чехова режиссеры все-таки были по преимуществу русскими или любящими Россию. Гений ведь не знал, что его будут ставить и уродовать такие русофобы, как Марк Захаров и вроде бы литовец Туминас.

Говоря в телеинтервью о своем приношении к юбилею, художественный руководитель театра им. Евг. Вахтангова Римас Туминас на всю страну признался в своей любви к Чехову. Он даже объяснил, что, поступая в ГИТИС, обосновал свое стремление к театру именно этой любовью к русскому драматургу. Но, посмотрев спектакль, выпущенный постановщиком на академической сцене прославленного русского театра, впору вспомнить и перефразировать знаменитое: "минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь"... Литовский барин развернулся.

Дядя Ваня в исполнении вездесущего артиста Сергея Маковецкого представляется каким-то местечковым интеллигентом в духе Чарли Чаплина, забитым и раздавленным, но зато наделенным "лунной походкой Майкла Джексона". Зачем? Туминас, наверное, знает, что Чехов не выносил пошлости, что он буквально физически страдал, сталкиваясь с ней. Но отчего же, спрашивают все критики, доктор Астров так пошл, грязно-циничен, так отвратителен в спектакле? Особенно там, где речь ведут вроде бы о любви. Любовная сцена двух тонких, мучающихся героев решается Туминасом просто. Елену Андреевну грубо хватают, бросают на установленный верстак, и белые оголенные женские ноги зависают в воздухе. Какие нравственные муки? - первобытность, да и только. А что дальше? Появляется Войницкий с роскошным букетом цветов - знаком его безответной любви. Режиссерский рисунок банален и циничен: Астров снимает Елену Андреевну с распятия любви, несет на руках, и голые ножки, наподобие ходиков, отсчитывают размеренный бег пошлой жизни. Астров проходит всю пространную сцену, а затем сажает Елену на колени бедного Вани. Да, смело...

Кто защитит Чехова от этих "самовыражений"? Ведь теперь нет никаких социально-художественных институтов и критериев. "Люди смотрят", - слышу в ответ. Да, в театры, которых у нас так мало, просто пойдут из-за имени Вахтангова, а не заезжего худрука. Юбилей Чехова еще и не начали толком отмечать, а уже спекуляций, профанаций и модификаций - тьма. Кто остановит кощунство? Сам Чехов был тверд, когда дело шло о правде и принципах. Почему же мы утратили принципиальность и почтительность к заветам гения?