Почему в Париже в новогоднюю ночь горели не только свечи, но и автомобили

Зачем меня позвал шеф, недоуменно спрашивал себя Кузьма, обозреватель международного отдела ведущей либеральной и исступленно желтой газеты, подходя к  кабинету главного редактора Владимира Владимировича (шутники то и дело приклеивали к его дверям бумажку: «Не путать с Маяковским»! И призыв: «Сделаем наш газоскреб самым высоким в мире»! – ВВ был страстным поклонником этой дурацкой затеи петербургских властей).

 - Здравствуйте, Владимир Владимирович. Вызывали?

- Да, присаживайся, Кузьма. Буду краток. Как ты знаешь, в Париже в новогоднюю ночь хулиганы сожгли 350 автомобилей. Понятно. такие происшествия не могут быть случайными. И для российской общественности, более того, для всего нашего народа они крайне неприятны. И совсем несвоевременны. Мало того, они скандальны. Страна во главе со своей элитой, которая, правда, глубоко оскорблена тем, что ей предлагают подстричь свои бонусы, вознамерилась строить передовой, самый лучший консервативный капитализм. А тут нате вам, каждый год во Франции, на этой яркой, сверкающей  огнями буржуазной витрине (ты же знаешь, Кузьма, что само слово «буржуй» французского происхождения) мы видим буйство хулиганов с сотнями  и тысячами пылающих машин. Причем не только «ситроенов», «рено» и «пежо», но  и других марок. А у нас только что горела «Хромая кобыла» («лошадь», вежливо поправил Кузьма), обрушилась гидростанция – просматривается какая-то виртуальная связь, не так ли?

Шеф наморщил лоб, задумался. Как и его сотрудник, он в молодости жил на Кавказе, слыл, и постоянно подтверждал это, человеком деловым, но экспрессивным, любил больше думать про себя, чем рассуждать вслух, и когда думал, на лбу у него собирались рельефные складки.

- Кто-то постарался, - поддакнул Кузьма. – Правда, в Париже любят жечь чужие машины, особенно эмигранты. Но триста пятьдесят – не слишком ли? Впрочем, бывало и больше, многим больше. Однако дело, как я понимаю, не в числе и не в марках машин, а в том, что складывается какая-то неприятная традиция.

- Вот ты об этом подумай и напиши. Да, вероятно, порезвились хулиганы, но были и те, кто их поддержал или, по крайней мере, не мешал им. Не так ли? И с какой целью? Возможны разные версии. Некоторые на поверхности, до других нужно копнуть поглубже.  Проанализировать, какие марки машин  горели, какое отношение к этому имеют вино и женщины. И соседние страны. И не только натовские. До конца ли погас Варшавский Договор?

У шефа на лбу снова образовались морщины, похожие на Кавказские горы.

 - А стоит учитывать, какие марки вин использовали фигуранты, каков возраст причастных к событиям женщин?

- Всё может оказаться важным. Только не перегружай анализ мелкими деталями.

Пока версии выстраиваются такие. Первая. Банальное, запущенное, известное во всем мире французское хулиганство, помноженное на безалаберность. Но почему жандармы, эти комики луи де фюнесы, не пресекли его в зародыше? Решили подложить свинью президенту Саркози? Ничего, мол, не можешь, даже хулиганов остановить, как же тебе управлять страной? Только красотками и занимаешься. Или недовольны своим низким жалованьем? Или совсем потеряли квалификацию? Почему? А хулиганы бесчинствуют. А наш народ, которому надлежит восхищаться французскими порядками, хохочет и показывает на них пальцем.

Кузьма старательно записывал.

- Версия вторая. Происки недругов-иранцев. Отношения между Ираном и Францией недавно вновь обострились -  после бесцеремонных нападок Махмуда Ахмадинежада на французское руководство.

“Французский народ заслуживает лучших руководителей, чем нынешние”, – сказал он, и это. конечно, не очень вежливо, более того, это оплеуха.  Но, заметь, оплеуха ответная. Точно так же выразился сам француз, когда избрали Ахмадинежада. Кстати, иранский лидер также предложил Франции рассмотреть возможность обмена заключенными, если он хочет свободы для француженки Клотильды Рейсс, обвиненной иранцами в шпионаже. Сейчас она находится во французском посольстве в Тегеране, ожидая вердикт суда. Здраво рассуждая, это не повод поджигать во Франции автомобили. Правда, персы как бы напоминают французам, что у нас нефть есть, а у вас нет. Дескать, не стройте из себя дурочку, не выпендривайтесь, тогда получите вашу шпионку. Резонно, а?

- Есть и другие предположения. Это и антироссийский выпад. Им не нравится, что у нас подняли громкий крик вокруг того, что Путину во время визита подсунули кровать, где раньше спала проститутка. Вот и жгут авто, чтобы все увидели, что русских марок в Париже нет, что страна в автомобильном плане хилая, а форс давит.

- Владимир Владимирович, это другая история. Это была кровать не Саркози, а Берлускони.

- Ах, да. Ну, один черт. В Париже могли мстить и итальянцы. Ведь нынешняя жена Саркози явно отвлекает своей  экстравагантностью прессу от  дам Берлускони. Вот и получайте за то, что уводите такую лакомую тему.

- Наверное, если хорошо поискать, то можно найти и китайский след, и американский, и немецкий, и польский.

- Легко! И, конечно, белорусский. Действуйте! А чтобы у вас были свежие впечатления, смотайтесь на денек в Париж, билет вам уже заказан. Заодно посмотрите, как там наша эйфелевская конкурентка

Когда Кузьма прилетел в Париж, там его уже ждали. На аэродроме к нему подошел молодой французский офицер и на чистейшем русском языке, широко улыбаясь, приветствовал журналиста.

- Добро пожаловать, дорогой месье Кузьма, в нашу столицу. Мы знаем о цели вашего приезда и искренне поддерживаем ее. Извините, но мы знаем и о тех версиях, которые вы разрабатываете, - мы передовая страна в области интернета и секретов для нас не существует. И, как ваши друзья, - француз еще раз улыбнулся, - мы с огорчением обратили внимание на то, что среди этих версий отсутствует самая главная. Автомобили в Париже горели в знак протеста против того, что в Санкт-Петербурге пытаются построить карикатуру на нашу Эйфелеву башню.  Ради бога, стройте, что хотите, на зачем же возводить пародию на нас?

Кузьма онемел. Этого аргумента Владимир Владимирович никогда не примет.

- И мы вас просим включить эту версию, более того, сделать ее главной. Чтобы в будущем не горели автомобили ни в Париже, ни в Питере, ни в Москве. И передайте наш привет Владимиру Владимировичу. Если у него возникнут какие-то сомнения, то скажите ему, что мы со своей стороны уже делаем шаги к улучшению взаимопонимания. Наш прекрасный аэродром «Орли», где мы с вами мило беседуем, назван в честь очаровательного двуглавого орла на вашем гербе. Не так ли?

С этими словами офицер протянул Кузьме небольшую корзинку с набором миниатюрных бутылочек с французскими напитками.

- Это сувенир от нас. О ревуар!