Нина Лаврентьева: при Сталине сажали предателей и перебежчиков

15 лет руководит первичкой в деревне Огуднево Щелковского района замечательный человек, Нина Васильевна Лаврентьева. Сколько мужества, смелости, мудрости требует эта работа на селе, когда все хозяйства развалились, поля зарастают кустарником, люди замыкаются в своей беде. Но не такими они выросли, дети войны. Уроки военного детства и осознание цены Победы помогают им сохранить нравственную чистоту и веру в свой народ, когда уже, казалось бы, не остается сил смотреть на происходящее вокруг. В ее уютной квартире мы с Ниной Васильевной ведем неспешный разговор о том далеком времени, которое заложило основы ее прекрасного русского характера.

- Я родилась в селе Петровском Клинского района: в 19 км от Клина и в 50 км от Волоколамска. По селу проходило старое, булыжное Волоколамское шоссе. В 1941-м, когда началась война, отец ушел на фронт, а мама осталась с нами, четырьмя девочками от 3 до 14 лет. В ноябре фашисты оккупировали наш район, а освободили нас в декабре 1941 года.

- А какое самое яркое воспоминание о начале войны?

Перед самой оккупацией, когда наши войска отступали, в сторону Клина гнали большие стада коров со Смоленщины, Волоколамска. За селом останавливались на отдых, просили всех женщин подоить хотя бы новотельных коров, так как им было тяжело идти. Мы, детвора, чуть не плакали, глядя на коровок.

Когда пришли фашисты, жители села прятались под церковью. Но там не было нашей мамы: она ушла кормить колхозных лошадей. Старшей сестры тоже не было: она уходила в деревню. Все думали, выходить ли из-под церкви. Потом старики сказали, что надо всем выйти с белыми тряпками, а я все плакала, что у меня нет ничего белого, и меня немцы убьют.

Потом помню, как помогали партизанам. Декабрь 1941 года. Мороз под 40°. Снегу намело по пояс. Из леса вышли партизаны - одна женщина (председатель сельского Совета Першина Прасковья Федоровна) и двое незнакомых мне мужчин. В деревне - светомаскировка, ни одного огонька! Можно ориентироваться, только если хорошо знаешь местность. Немцы-часовые не выдерживали мороза и прятались по домам, где были расквартированы фашисты. Условный стук в окно - и партизаны получают очередное пропитание для отряда. Но надо было быть очень осторожными, ни малейшего шума!

После освобождения села пришлось нелегко. Мама от зари до зари была на работе в колхозе, ведь не осталось лошадей, не было мужчин (кроме подростков). Все делали вручную. Трудились под девизом «Все для фронта, все для Победы!». А мы выполняли домашние дела и в меру сил работали в колхозе. И в школу ходили, хоть был один учебник на весь класс. К нам в школу ходили дети и из других деревень - за 3 км. Им тоже надо было подготовиться, так и ходил учебник по рукам. Это теперь для учебы созданы все условия, а знания плохие.

- Почему, на ваш взгляд?

- Нет дисциплины - откуда взяться знаниям? Раньше, в мое время, учитель для нас был «царь и бог». Мы боялись его обидеть, произнести грубое слово, теперь же все наоборот. Как рассказывают внуки, ученику ничего не стоит среди урока встать и пройти по классу, куда ему нужно. И во многом это наша вина - бабушек, дедушек. Мы жили голодно, бедно, поэтому и думали: пусть хоть наши дети живут хорошо. Так вот теперь пожинаем плоды. Мне когда-то за хорошую учебу дали пакет пряников. До последних моих дней будут в моей памяти глаза моих сверстников - откуда среди войны, когда не было даже хлеба… А сейчас ничего не берегут, едят, что хотят.

- А что было после войны?

- В 1947 году отменили карточки на хлеб. Всего два года прошло после окончания войны. Мы хлебушек-то берегли, не раскидывали, знали, каким трудом он достается. Нет сейчас в школах уроков труда, где раньше мальчиков учили работе на станках, на тракторах, машинах. А девочек - швейному делу, работам по животноводству. Труд никого еще не испортил. А почему-то сейчас этого в школах нет, поэтому они и чашку за собой помыть не умеют. Наладили сейчас обучение одних только юристов да экономистов, а сельское хозяйство развалено.

Теперь уже не нарисует художник с натуры поле ржи или пшеницы и тропку, протоптанную во ржи. Во время моей молодости молодежь по призыву комсомола, по комсомольским путевкам, ехала осваивать целину, чтобы обеспечить страну хлебом, а потом и продуктами животноводства. Создавались студенческие стройотряды, которые строили дома, фермы во время летних каникул.

- Вероятно, это была какая-то другая молодежь - не такая, как сейчас.

- Почему? Я думаю, что молодежь и сейчас откликнулась бы на такой призыв. Но нужно планировать на сельское хозяйство не 1% бюджета, а может, все 10%, чтобы подняться с колен.

- Нина Васильевна, и напоследок не могу не задать еще один вопрос. Сейчас стало модным ругать Сталина, создавать истерию вокруг темы репрессий. А скажите, в селе, где вы жили, много людей было арестовано во времена правления Сталина?

- Нет, всех арестованных можно было пересчитать по пальцам. Это были те, кто во время оккупации помогал немцам: составлял списки на уничтожение, собирал продукты, следил, чтобы соблюдались их порядки. Арестовали, например, Максима Лежнева, который сам объявил себя старостой. Арестовали Павла-«перевертыша», который показал немцам прямую дорогу через лес на город Клин. Вот таких предателей арестовывали. Да и то они были, как правило, из бывших раскулаченных, обозленных на Советскую власть. Это было справедливо.

Ольга КОЛЬЦОВА,

депутат Щелковского районного Совета,

фракция КПРФ

На снимке: Н.В. Лаврентьева у памятника погибшим в селе Петровском, где выбито имя ее отца