По-другому и быть не может

Депутат Государственной Думы шестого созыва, член комитета по аграрным вопросам Виктор Иванович Таранин - человек в нашем регионе известный. Более десяти лет назад судьба связала его с бывшим совхозом «Большевик»  -  ныне ЗАО «Дашковка». С приходом Таранина сельхозпредприятие, оказавшееся в 90-е годы на грани разорения, шаг за шагом  восстанавливало свою экономическую мощь и былые позиции флагмана овощеводческой отрасли Подмосковья.
Сейчас, а тем более  со  стороны, кажется: по-другому и быть не могло  - Таранину во всем сопутствует удача. Уроженец села Отскочное Краснинского района Липецкой области нигде в жизни не потерялся. Седьмой  ребенок  в дружной крестьянской семье,  он с детства  испытал на себе тяжелый деревенский быт, поэтому, наверное, стремился выбиться в люди, чего-то в жизни добиться.
- Село находилось в 20 километрах от райцентра, и чтобы туда попасть – к врачу или еще по каким делам - надо было разрешения у бригадира спрашивать. С нашей фермы туда каждый день молоко возили. Если  позволят, примостишься среди фляг и быстро, часа за полтора-два, на тракторе доедешь. Когда я рос, это был  единственный транспорт у нас в районе, - рассказывает Виктор Иванович. - Поэтому каждая такая поездка была событием.
В школу ребята из Отскочного ходили в соседнее село Яблоново – гуртом, пять километров туда и пять – назад, в любую погоду.
- Это хорошо – своего рода спорт, здоровья набирались, - вспоминает Таранин. – Те, кто в деревне вырос,  крепче намного, чем городские. Почему? В городе всё рядом, булки - готовые, школа – за  углом, автобусы ходят, нет мотивации  к чему-то стремиться. А деревенскому, чтобы чего-то в жизни достичь, надо было учиться. Я это всегда понимал и стремился учиться хорошо – восемь классов без троек закончил.
После школы  встал  перед  выбором, куда идти учиться. Можно было в ПТУ, в то время там и кормили хорошо, и одевали-обували, и общежитие предоставляли. Можно – в политехнический техникум, куда многие одноклассники и подались. А у него склонности были больше к гуманитарным наукам – истории, политэкономии. Вот по совету старшего брата   и   пошел учиться в техникум советской торговли, в 50-ти километрах от дома – в г. Лебедяни.
- Виктор Иванович, неужели вы, деревенский парнишка, представляли себе, что это за профессия такая – товаровед?
- Абсолютно никакого представления  не  имел. Брат сказал: будешь товаром ведать. Каким товаром я буду ведать?..  
Но стимул погрузиться в изучение наук о советской торговле у  Таранина   все-таки был - пример земляка С.И. Корнеева, который  техникум в Лебедяни окончил с отличием, поступил в Ленинградский институт советской торговли и к моменту, когда будущий депутат Госдумы раздумывал о выборе профессии, добился серьезного профессионального  роста.
Был настроен на серьезную учебу и Виктор Таранин - техникум окончил с отличием, а затем,  в 1979 году, -  Московский институт народного хозяйства им. Плеханова.
- Виктор Иванович, выходит, представление о будущей профессии вы в институте  получили?
- У меня представление о моей профессии появилось, когда я пришел товароведом  на  Ленинскую  плодоовощную базу   Москвы. После института – на носу Олимпиада, в столице оставили всех, кто хотел, даже иногородних. Многие из наших стремились распределиться в продуктовые магазины  заместителями директоров. Время  было  дефицитное, сыр – дефицит, колбаса – дефицит, да все – дефицит. А ты – замдиректора продмага. На плодоовощную   базу  вообще  никто не шел:   зарплата – ниже и  менее престижно.  А я согласился и, помню, в первый рабочий день пришел в галстуке, пиджаке, ботиночках. А там – грязь непролазная, ящики-мешки. Пришлось мне в сапоги переобуться, телогрейку надеть – рабочих ведь не хватало: сам и выгружал продукцию, и на каре ездил.
- Ну и как дальше шло ваше профессиональное становление?
- Тогда широко практиковали приемку продукции на местах. И вот поехал я в Озерский район, в совхоз «Емельяновка» принимать капусту. После института  я максималистом был, считал и считаю,  что ГОСТ надо соблюдать строго. А в том совхозе  вместо зимних сортов (более лежких) вырастили  сорт средне-поздний,   “Слава” назывался. Сорт очень хороший, но для квашения. Из него получалась вкусная квашеная капусточка. А  вот для длительного хранения он был не пригоден. Стандартам соответствовало где-то 68-75  процентов всего урожая   капусты. Много было треснутой, которую и сохранить нельзя – она сразу портится. А по правилам, если стандарт составлял менее 85 процентов, то такая партия в Москву поступать не должна...
Начались уговоры  и  другие  меры   воздействия  на Таранина. Колхозники, чей  заработок  напрямую зависел от объемов сданной на базу продукции, чего только не испробовали. Били на жалость, предлагали взятки, пытались подпоить несговорчивого  товароведа, сфотографировать и сдать в милицию. Даже первый секретарь райкома   приезжал, пытался давить  через областную инспекцию  по  качеству сельскохозяйственной продукции и сырья. У Таранина на все   был  один ответ: невыполнение требований ГОСТа  преследуется по закону.
- Это было первым моим серьезным испытанием, - вспоминает Виктор  Иванович, -  но закон был исполнен.
После службы в армии – Таранина призвали в ракетные войска  - Виктор Иванович опять вернулся на Ленинскую плодоовощную базу, а затем перешел работать старшим инспектором Московского городского управления Госинспекции по качеству сельскохозяйственной продукции.
…А  когда к власти в стране пришел Андропов и советская торговля пережила кардинальную кадровую чистку, очень многие торговые объединения остались без квалифицированных кадров. В их числе было и Перовское плодоовощное объединение, куда будущего депутата Госдумы Таранина пригласили главным товароведом. В этой должности он проработал три года. Производственные показатели были на хорошем уровне, и  ему  предложили еще одно повышение – должность начальника управления хранения и переработки   Главмосплодовощпрома.
- Это была очень ответственная работа, ведь хранение – самый тяжелый участок. 26  баз, кругом дефицит – мандарины-апельсины, сгнило – придется отвечать, ведь обязан не допустить нарушений ГОСТа, - вспоминает Таранин. - А привозили товар в таких объемах, что емкостей для хранения не хватало. Капусту в буртах хранили, не успеешь продать – ударит мороз, придется выбросить,  а потом могла прийти прокуратура и начать расследование.
Сложностей было много, но именно в этот период судьба столкнула Таранина  с  человеком, который  очень  многое  сформировал в его характере и подходах к жизни.
Новый начальник Мосагропрома Юрий Михайлович Лужков, совмещавший эту  должность с постом первого заместителя председателя Моссовета, поразил отсутствием высокомерия и умением  решать вопросы   оперативно, по-деловому. Сам  работал  до полуночи и подчиненным спуску не давал. Мог вызвать с докладом в 9-10 часов вечера. За короткий срок объездил все базы, знал по имени-отчеству не только директоров, но и лучших материально-ответственных лиц, особенно ветеранов труда.С Тараниным будущий мэр столицы взаимодействовал напрямую, хорошо понимая, какой сложный участок работы тот возглавляет.
До прихода Ю.М. Лужкова потери от хранения картофеля и овощей были огромными. Например, потери капусты составляли  30-50 процентов. То есть, если в Москву завозилось около 130-150 тысяч  тонн, то 40-60 тысяч  тонн вывозились обратно из города в виде отходов.
Вот такая была экономика.  С этим  будущий  мэр  Мосвы   Лужков   мириться не мог. По его предложению были разработаны и введены в действие научно обоснованные нормы снижения стандартной части картофеля и овощей при соблюдении условий хранения. В короткие сроки была проделана огромная работа. Привлекли  специалистов восьми научных институтов, в том числе из Тимирязевской сельскохозяйственной академии, Московского института народного   хозяйства им. Плеханова, НИИ овощного хозяйства, заочного института советской   торговли  и др.
Проводился масштабный эксперимент: брали сотни образцов различной сельхозпродукции, закладывали на десяти базах и хранили при оптимальных условиях. Каждый месяц определяли, сколько оказалось порчи. Когда нормативы были разработаны и утверждены, материально-ответственным лицам сказали: все, что вы сэкономите сверх нормы - 50 процентов  будет вашим прямым доходом.  Люди почувствовали, если они будут лучше работать, то можно заработать хорошие деньги, не воруя! Потери продукции снизились в несколько раз, завозить овощи стали в более разумных объемах.
Казалось бы, надо радоваться, да не тут-то было.
- Помню, на Пролетарской   базе  начальник цеха заработал 8 тысяч рублей в советском эквиваленте. Это больше, чем стоили «Жигули».  Ю.М. Лужкова вызвали в Комитет народного контроля, а потом дело передали в прокуратуру. Хорошо, что разобрались, выяснили - придраться не к чему, и его оставили в покое. А могло быть и по-другому...
В феврале 1990 года Виктор Иванович был назначен генеральным директором Краснопресненского оптово-розничного плодоовощного объединения. Это была самая проблемная база во всем Главмосплодоовощпроме.
- Лужков  однажды  туда приехал, посмотрел, а там отходов одного картофеля  лежало   около трех тысяч тонн. Гниль, мошкара и  прочее… Вот Юрий Михайлович и предложил мне возглавить  это  объединение.
- А разве для вас это  не было повышением после Главмосплодовощпрома?
- Это было   для меня   серьезным испытанием. Что из себя представляла база, знаете? 20 цехов, 23,8 гектара площади, 25 магазинов, 1600 подчиненных. В то время мне было 33 года. Пришлось с головой окунуться в работу. Когда Ю.М. Лужков  буквально через полгода приехал, посмотрел – может, именно с тех пор он начал прислушиваться ко мне, советоваться.  Через год эта база входила в тройку лучших хозяйств Главка и позиции эти не сдает до сих пор.
Впереди у Таранина  был еще один крупный эксперимент, не менее важный для экономики города, да и страны, чем разработанные в свое время нормативы снижения качества овощей. В 1998 году произошел процесс объединения ЗАО «Красная Пресня» с ЗАО «Дашковка» в единый агрохолдинг. Это был и эксперимент, и настоящий прорыв, и даже – вызов общепринятой тогда политике.
- Реформаторы, пришедшие в те времена к власти, заявили, что рынок все урегулирует сам. Каждый  регион  пусть   себя снабжает продовольствием. А ведь Москву всегда снабжали централизованно, со всей России сюда привозили продукты питания.
Как без собственной земли прокормить многомиллионный город, ежедневно поглощающий 31 тысячу тонн   продовольствия? Можно было закупать по импорту. Но  Ю.М. Лужков пошел другим путем.
Разумная  политика  столичного мэра, создавшего после агрохолдинга ЗАО «Красная Пресня»-ЗАО «Дашковка» еще 22 подобных объединения (не только овощного, но и мясо-молочного направления) не в одной Московской, но и в Воронежской, Липецкой, Белгородской областях, дала  российским крестьянам дополнительный стимул  для  подъема сельского хозяйства. Овощами город себя обеспечивал на 90 процентов, а всего агрохолдинги поставляли в Москву продовольствия 1 млн. 200 тысяч  тонн в год. Вот если бы эта политика проводилась на государственном уровне, мы имели бы другое  сельское хозяйство, другой уровень жизни.
- По сути, Юрий Михайлович предоставлял нам возвратный кредит под 3-4 процента, - говорит  В.И. Таранин.  - Мэрия давала  агрохолдингам кредиты, а мы их вкладывали  в сельское хозяйство - покупали горючее, удобрения, семена, а рассчитывались выращенной продукцией  по той цене, которую назначал   город. А ведь банковские ставки в то время, да и сейчас – 18-20 процентов  годовых, никакая отрасль не выдержит.
- Виктор Иванович, а что для вас было самым сложным в «Дашковке»?
- Убедить людей, что мы выстоим, что я пришел сюда работать. Боялись крестьяне, что захватят москвичи   землю, а  потом  распродадут. Иначе зачем пришли в убыточное хозяйство с долгом в 18 млн. рублей? Многие просто не верили, что хозяйство  сможет возродиться.  С  тех пор уже 13 лет я доказываю правомерность своих намерений.  
- Вы  удовлетворены  сейчас  результатом?
- Производственными показателями, конечно, удовлетворен. Специалисты грамотные, урожай собрали хороший, хранилища построили. Но я никак не могу быть удовлетворен политикой государства по отношению к сельхозпроизводителям. Сегодня мы не можем поставлять продукцию в крупные торговые сети. Такое ощущение, что над крестьянскими хозяйствами издеваются. В чем это выражается? Договор составляется так, что  выгрузка продукции не два часа, как в советское время, а в течение суток. Представьте, фура  с  овощами выезжает в 4 утра, к восьми часам  уже на месте. И стоит, ждет   почти сутки. Управы никакой: не нравится тебе - уезжай. 20 часов машина постояла на морозе, увидели хоть одну нестандартную морковку – все, заворачивай обратно. 20 тонн овощей - куда? На выброс…
Член аграрного комитета Госдумы В.И. Таранин в прошлом созыве работал над законом о торговле. Далеко не все его предложения были включены в этот долгожданный документ, прежде всего потому, что и в законодательном органе власти у торговых сетей  (а они   наполовину, если не больше -  зарубежные)  имеется серьезное лобби.
- Торговые сети всячески препятствуют доступу отечественных овощей на прилавок. Власть обязана вмешаться, без государственной поддержки российского крестьянства  нас  ждет  сокращение производства овощей, а то и полная зависимость от импорта, - уверен Таранин.
О том, что дармовой сыр бывает только в мышеловке, Виктор Иванович на собственном опыте убедился лет 10 назад, когда Голландия объявила  акцию – бесплатно предоставляла в Россию элитные семена картофеля. В порядке эксперимента, так сказать. Эксперимент продолжался два года - ровно столько потребовалось отечественным семеноводческим хозяйствам, не имевшим сбыта своей продукции,  чтобы в конец разориться. Сегодня на просторах  России  практически нет  отечественного   семенного картофеля, только голландские сорта. А бывшие доброхоты ломят цену: от 40 до 60 рублей за килограмм в зависимости от сорта. Не хочешь – не бери. Но где еще взять? 
 Доработать закон о торговле, чтобы он справедливо регулировал отношения между производителем и торговыми сетями, заставляет и вступление России во Всемирную торговую организацию. Те два года моратория, которые предусмотрены ВТО для российского сельского хозяйства, пролетят быстро, и, если не принять сейчас мер поддержки отечественного сельхозпроизводителя, конкурировать с импортной продукцией на нашем рынке  окажется некому. Французская картошка в Курске, Тамбове и Липецке станет обычным делом. А это уже страшно!