В память о событиях 1906 года в Богородске

Памятник маёвкам на Волхонке.

События Первой русской революции 1905-1907 годов не обошли стороной город Богородск и Богородский уезд. Одна из улиц города Ногинска (до 1930 года Богородск) называется «Улица 28 Июня 1906 года». Это название связано с событиями разгона, жестокого подавления рабочего собрания. Что же являлось причиной выступления рабочих против действующих порядков? Прежде всего, это тяжелейшие условия труда на фабриках и заводах, нещадная эксплуатация труда рабочих фабрикантами, нищенское положение рабочего класса. В качестве примера такого положения рабочих приведем цитату из книги А. Письменного «На Глуховке за 20 лет»:

«На темных, душных, пыльных морозовских фабриках они работали по 12—14 часов в помещениях с низкими, нависшими потолками, с окнами, похожими на тюремные решетки. В цехах отсутствовала вентиляция. В корпусах отбельно-красильной фабрики воздух отравлялся испарениями ядовитых красок и кислот. В прядильной и ткацкой рабочие задыхались от хлопковой пыли. Свирепствовал туберкулез. Целыми семьями вымирали рабочие от этой болезни капиталистического мира.

Глуховского прядильщика или ткача среди толпы можно было узнать по зеленому, землистому лицу.

Станки и машины в цехах были расставлены так тесно, что пробираться между ними можно было только боком, с опасностью для жизни. Экономя на всем, стремясь из всего выжать побольше прибыли, Морозов каждый клочок площади использовал с выгодой для себя. Движущиеся части машин — шестерни, ременные передачи, трансмиссии — не были ограждены точно так же из экономии, и на фабриках, из-за этого, каждый день происходили несчастные случаи. То рабочий во время чистки попадет рукой в машину, то он зацепится рваной рубахой за шестерню, то его затянет ремнем под вал трансмиссии. Больше всего страдали дети. Несчастные случаи с ними приключались наиболее часто; дети были менее осторожны, более подвижны, сильнее уставали на работе, нежели взрослые. Из статистических данных явствует, что в 1882 году 67 процентов всех несчастных случаев на Богородско-глуховской мануфактуре происходили с детьми.

Детский труд на фабриках применялся очень широко. Ведь он был особенно выгоден капиталисту. Маленьких, худых ребятишек, из которых многим еще не миновало и восьми лет, заставляли таскать тяжелые тюки с хлопком, корзины с пряжей, коробки со шпулями. Жалкие, оборванные, едва держащиеся от усталости на ногах, они обтирали ветошью машины, подметали полы, топили печи. Они были разносчиками, рассыльными, ткацкими учениками. Они при полном рабочем дне с трудом зарабатывали на хлеб. Расчет производился с ними по очень простому принципу: сколько каждый из них принесет корзинок или тюков, — а перепадало на каждого не более десятка, — столько и получит копеек.

Фабрики работали день и ночь. В ночное время работа шла при хилом свете горящего газа, который гнали из бересты. Береста загружалась в особые реторты и при нагреве давала газ и деготь. Смены работали круглосуточно. В 4 часа утра на работу выходили женщины. В 10 часов их сменяли мужчины, которым предстояло работать до 4 часов дня. Затем на работу возвращалась та же женская смена, а в 10 часов вечера во второй раз приходили мужчины. За этот двенадцатичасовой каторжный труд рабочие получали убогую плату—от 8 до 15 рублей в месяц. При этом определенного срока для выдачи заработной платы не было. Хозяин платил деньги когда вздумается.

Нищенская оплата труда еще больше снижалась тщательно продуманной системой штрафов, принимавшей невиданный размах. Мудрая, с хозяйской точки зрения, эта система преследовала сразу две цели: с одной стороны, жесточайшим образом подгоняла людей в работе, а с другой, служила верным и чрезвычайно выгодным средством обогащения. Людей штрафовали за опоздание на работу, за прогулы, штрафовали за «дурное поведение», за «дерзость». Браковщики штрафовали за любой пустяковый изъян в товаре».

9 января 1905 года в Санкт-Петербурге произошло событие, названное позднее Кровавое воскресенье. Мирное шествие тысяч рабочих с целью вручить императору Николаю II «Петицию о народных нуждах» было расстреляно, погибло более сотни человек. Это вызвало взрыв возмущения в российском обществе и во всем мире и послужило толчком к началу Первой русской революции. В 1905-1907 годах революционная волна прокатилась по всей Российской Империи. События Кровавого воскресенья вызвали ошеломляющий отклик и изменили Россию. Одна из газет писала в то время: «рабочие унесли с собой в братскую могилу веру в живой источник правды и справедливости».

В своей работе «Развитие капитализма в России» В.И. Ленин неоднократно упоминал Богородский уезд. Так, в разделе «Размещение крупной промышленности» отмечается, что в конце XIX-го века Богородск по концентрации рабочих среди городов страны занимал пятое место после обеих столиц, Риги и Иваново-Вознесенска.

Подробности событий 28 июня 1906 года изложены в книге С. Маркешина и др. «100 лет Глуховки», изданной в 1949 году.

Летом 1906 года развернулась подготовка к губернской стачке текстильщиков. В ночь с 27 на 28 июня в Волхонском лесу за деревней Торбеево на поляне собралось до полутора тысяч человек. Митинг проводил московский большевик товарищ Егор – Виктор Алексеевич Радус-Зенькович (1877-1967). Организация РСДРП установила на дороге на массовку пять пикетов. По всем перелескам и проселкам стояли дозоры, они должны были сообщить о приближении казаков и полиции.

Надо сказать, что еще весной 1898 года в Богородский уезд была направлена казачья сотня для борьбы с нарастающим рабочим движением. Фабриканты за свой счет построили для этой сотни казармы, это здание сохранилось в Ногинске до наших дней на пересечении улиц Воздушных Десантников и Краснослободской, рядом с Домом учителя.

Глубокой ночью товарищ Егор открыл митинг. Он сообщил, что губернская стачка текстильщиков временно отложена и советовал глуховцам также отложить стачку. Однако рабочие были крайне возбуждены и решительно говорили:

- Больше невмоготу!

Митинг закрыли перед рассветом. Рабочие решили идти на фабрики организованно, колоннами. Но, в это время появились стражники и казаки. Раздался залп, другой, третий. Многие рабочие были ранены, они бросились в стороны, в лес. За ними погнались казаки. Залп за залпом потрясал лес. Выходивших на поляну рабочих казаки стегали нагайками и арестовывали.

Один из старейших глуховских рабочих Иван Михеевич Зажигин вышел было на опушку, что-то крича казакам. К нему подлетело шесть всадников. Засвистели плети. Иван Михеевич закрыл лицо руками и упал к ногам лошади. Его хорошо знали все: почти глухой старик, он не пропускал, ни одной массовки.

Ивана Михеевича избили и арестовали. Вместе с ним было арестовано около семидесяти человек. После допроса их под усиленным конвоем отправили в богородскую тюрьму. Товарища Егора рабочие сумели окольными путями благополучно отправить в Москву. В течение пяти дней арестованных непрерывно допрашивал исправник Гранский. Он упорно добивался выдачи товарища Егора. Но рабочие держались твердо и не открыли настоящего имени московского большевика.

Иван Михеевич Зажигин умер в тюрьме на другой день после ареста.

Из семидесяти арестованных сорок были освобождены, а тридцать под конвоем отправлены в Москву. На них надели наручники и попарно вывели на улицу. Их провожала большая толпа. Хотя полицейские отгоняли провожающих, но они шли до самого вокзала, где арестованных посадили в тюремный вагон. Из-за решеток послышались революционные песни. Вскоре Глуховка узнала, что забастовщики заключены в Бутырскую тюрьму.

В декабре 1930 года в память об этом событии исполком Ногинского горсовета одна из улиц города была названа «Улицей 28 июня 1906 года».

Приводя исторические примеры, хотелось бы задать риторический вопрос. А каково нынешнее состояние наемного труда, задушенного инфляцией и кредитным рабством?