Секретарь ЦК КПРФ Л. Калашников: "Мы строили город будущего, а его превратили в зону социального бедствия"

Интервью секретаря ЦК КПРФ газете «Тольяттинский навигатор» от 30.11.2009

Калашников Леонид Иванович Член Президиума ЦК КПРФ, секретарь ЦК КПРФ по международным и экономическим связям

Как и многие тольяттинцы, Леонид Калашников родился далеко от волжских берегов, но, приехав сюда совсем юным, обрел вторую родину. Молодые вазовцы росли вместе с молодым городом, строили его, мужали сами. До сих пор Леонид Иванович вспоминает тольяттинский период своей жизни как самый яркий: это было время больших надежд и великого созидания.

ОТ КРИВОЙ ДОРОЖКИ УБЕРЕГ СПОРТ  

- Что помните из детства? Оно, видимо, было у вас нелегкое?

- Безоблачным его не назовешь, конечно. Отец мой был фронтовик, нас было четверо детей в семье. После смерти родителей бабушка не могла всех потянуть, и нас, двоих младших мальчишек, отдали в детский дом. Мне было восемь. Конечно, жизнь в детдоме – не сахар, зато быстро приучает к самостоятельности, и характер закаляет здорово. Я был хулиганом, лидером. Сидеть на месте, когда вокруг такой огромный мир, казалось ужасно скучно. Мы много раз сбегали с друзьями из детдома, колесили по стране на попутках, товарняках. Чтоб прокормиться в пути, кур воровали. По нескольку месяцев путешествовали, аж до Кисловодска добирались! Потом милиция водворяла нас обратно. В общем, немало со мной было хлопот у воспитателей.

- Удивительно, как вы с таким «багажом» в институт попали.

- Ну, учился-то я всегда хорошо. Поэтому меня и оставили десятилетку заканчивать, хотя большинство пацанов в ГПТУ после восьмого класса спровадили. А от кривой дорожки меня спорт уберег, наверное. Уже в восьмом классе я получил первый разряд по легкой атлетике. Спорт и дисциплинирует, и много времени отнимает – некогда хулиганить.

А еще я увлекся океанологией, решил, что это будет моя профессия. Факультетов океанологии в стране было всего два – в Москве и Владивостоке, и сразу после школы у меня не было денег, чтобы поехать поступать. Хотел год поработать и поехать. Но вышло иначе. Друзья поступали в Восточно-Сибирский институт в Улан-Удэ, и позвали меня помочь на экзаменах, задачки порешать. Пришлось мне тоже подать документы. Так и стал Все сдал, и вот так – практически случайно – стал студентом машфака.

Но с мечтой об океане не расстался. В институте была секция подводного ориентирования. Стал мастером спорта, был членом сборной республики. Однажды нашли в озере затонувший в 1937 году гидросамолет, участвовал в его подъеме. Сейчас он в музее авиации. Вообще, в институте было интересно, каждое лето – стройотряды. Проводником поезда работал, строил БАМ.

«МЫ СТРОИЛИ ГОРОД БУДУЩЕГО»

- В Тольятти сразу после вуза приехали?

- Нет, распределили меня в Одессу, на машиностроительный завод. В Одессе тогда открылся факультет гидрографии, и я рассчитывал получить второе образование. Еще собирался в антарктическую экспедицию, специально окончил курсы дизелистов. Но жизнь распорядилась иначе.

Через год после института, будучи в командировке в Москве, встретил начальника отдела с ВАЗа. И так он меня увлек рассказами об автозаводе, о молодом городе, куда съехалась лучшая молодежь страны, что я не устоял – поехал на денек своими глазами посмотреть. И загорелся: буду здесь работать! Но молодой специалист обязан три года по распределению отработать. Я добился почти невозможного – перераспределения, да еще из одного министерства в другое. Но уж очень велико было желание попасть на ВАЗ.

И вот в 1983 году я приехал в Тольятти. Должен был работать инженером, но знающие люди посоветовали: хочешь быстрее получить квартиру – иди мастером. А у меня жена вот-вот родить должна. И определился я мастером в 48 цех сборочно-кузовного производства. График был тяжелый, трехсменка, но ничего – втянулся. Сразу понравилось на заводе – такой здесь был молодой, веселый дух!

- А как бытовые проблемы решали – незнакомый все-таки город?

- Сначала с женой и новорожденным сыном жили в общежитии, но уже через полгода дали нам малосемейку. На ВАЗе тогда к молодым специалистам относились с душой, помогали во всем. Ни с садиком, ни с медициной, ни с путевками в санаторий проблем не было. Социальная база у завода была великолепная, тогда это не считалось обузой для производства. Я уже через 4 года работы на заводе получил двухкомнатную квартиру. Еще дали участок и беспроцентную ссуду – семь с половиной тысяч, огромные деньги! – на постройку дачи. Я ее должен был 25 лет выплачивать, но так получилось, что в период гиперинфляции отдал за месяц. Спорт был доступен для всех – было бы желание. Я многоборьем занимался, скалолазанием. Создал секцию подводного плавания для детей, сам ее вел.

Мы строили город будущего, может быть, только в «оборонке» было подобное соцобеспечение работников. Сравните это с тем, что принес капитализм: сегодня Тольятти – зона социального бедствия.

- Довольно быстро вы вышли на первые роли в заводском комсомоле…

- Не сказать, чтобы я слишком стремился, но комсомол и партия сами проводили кадровый отбор. Предложили поработать в комсомоле, и эта работа мне пришлась по душе. Это было очень интересно, комсомол такие дела тогда вершил! Многое из того, что создано в Тольятти, было ударными комсомольскими стройками – например, Дворец культуры и техники, да и сам завод в свое время. Мы проводили туристические слеты, фестивали, шефствовали над школами и пионерскими лагерями. Организовали популярный турнир «Зимний мяч Автограда», даже легендарного Яшина привозили.

Комсомол помогал в становлении хоккейной команды «Лада». Я сам много ездил с ребятами. За несколько лет мы добились того, что клуб из провинции стал чемпионом страны. Клуб был любимым детищем завода, а сейчас он – сирота, всеми брошенный, терпит бедствие. Больно это видеть.

Еще мы одними из первых в стране начали движение МЖК, сотни молодых тольяттинцев построили свои квартиры сами. Комсомол был отличной школой: я считаю, что за 3-4 года работы получил такой опыт, как за 20 лет на производстве, только более разносторонний. Плюс возможность получить дополнительное высшее образование – я окончил Высшую школу при ЦК ВЛКСМ, аспирантуру.

- Известно, что на посту секретаря заводского комсомола вы стали инициатором новации – выборов на альтернативной основе. Зачем вам это понадобилось?

- Мы, молодые, тогда были недовольны забюкратизированностью системы. Эти выборы мы придумали вместе с друзьями – журналистом «Волжского комсомольца» Димой Муратовым, нынешним редактором «Новой газеты», и Андреем Крайним, тогда корреспондентом «Комсомолки», а ныне главой Госкомрыболовства. Сначала меня чуть из партии не исключили. Но потом в ЦК партии эта идея кому-то понравилась, зам. секретаря парткома завода Сергей Николаевич Перевезенцев нас поддержал – и мы провели выборы на конкурентной основе, впервые в стране. Мы писали программы, обсуждали. В общем, я победил в «честном бою». Позже эту практику распространили на партийных руководителей, а потом и вовсе довели до абсурда – стали выбирать директоров предприятий. С этого развал производства и начался, когда к власти прорвались некомпетентные краснобаи. То, что хорошо в общественной жизни, на производстве не годится.

НОВЫЕ ГОРИЗОНТЫ

- Как встретили 90-е годы?

- Как и многие – в поисках новых форм и смыслов. Организовали с Игорем Зиньковским производственно-коммерческую фирму «Лада-Маком». Кроме основной деятельности, у нас были интересные культурные проекты: мы создали Центр кино для детей и юношества при помощи Ролана Быкова, с которым дружили. Построили детский кинотеатр. Издавали хорошие книги, привозили в Тольятти самых популярных артистов. В принципе, бизнес шел неплохо, но после комсомола масштаб всего этого оказался для меня мелковат. Я понял, что просто тупо «делать бабки» – не для меня. И в 1994 году закрыл весь свой бизнес здесь и уехал в Москву – искать новые горизонты.

- Получилось?

- В общем, да. Судьба свела меня с Дьяковым, он был тогда председателем совета директоров РАО ЕЭС, пригласил меня поработать в энергетике. Вот это был подходящий масштаб задач – гигантская энергосистема страны. К сожалению, скоро до энергетики добрались наши записные либералы – Кириенко, потом Чубайс. Они оттеснили профессионалов и стали разваливать отрасль. Многие годы прошли в борьбе с ними – я работал в некоммерческом партнерстве «ЕЭК», корпорации, объединяющей все субъекты российской энергетики. Мы с единомышленниками, как могли, противостояли деятельности Чубайса по раздроблению ЕЭС. Но при полной поддержке правительства он все же развалил систему. Последствия этого мы начинаем пожинать – я имею в виду аварию на Саяно-Шушенской ГЭС. Боюсь, что российскую энергетику не ждет ничего хорошего: новые собственники не собираются ничего в нее вкладывать, они пришли «доить» и «донашивать». Еще весной на встрече актива КПРФ с президентом я предупреждал об этом Медведева.

- А как вы пришли в КПРФ?

- Я никогда не переставал быть коммунистом, партбилет на стол не бросал. И с КПРФ сотрудничаю уже много лет. С Геннадием Зюгановым давно знаком, работал его советником на общественных началах. В 2006 году я предложил в помощь партии создать «Рабочую газету», сам стал ее редактором. Газета приобрела популярность во многих регионах страны, мы выпускали ее многомиллионным тиражом. Сейчас проект временно приостановлен – все-таки он очень дорогой, а на дворе кризис. Но я уверен, что нам удастся его продолжить, очень люди просят.

Сегодня работа в КПРФ стала моей новой профессией. Год назад меня избрали секретарем ЦК и поручили ответственный участок – курировать международную деятельность партии. Много приходится ездить, встречаться с руководством компартий разных стран. Воочию убеждаюсь, что в мировом кризисе намного лучше чувствуют себя страны, где коммунисты у власти: Китай, Вьетнам, Кипр. Они продолжают поступательное развитие. Не сомневаюсь, что если бы СССР не развалился, мы бы сейчас о кризисе узнавали только из передачи «Международная панорама».

- Часто бываете в Тольятти? Как вы оцениваете нынешнюю обстановку на АВТОВАЗе? В стране?

- Бываю часто, здесь много друзей осталось. Обстановку оцениваю одним словом – развал. Что построили за последние 18 лет? Ни одного крупного предприятия, ни одного завода – только трубы для экспорта сырья. Все разговоры о модернизации экономики – блеф. АВТОВАЗ – очень характерный пример. Неэффективное руководство превратило завод в черную дыру, куда деньги со свистом уходят без пользы для предприятия. Рабочие на грани физического выживания, завод на грани банкротства. Да, государство обещало еще вкачать сюда денег, но ведь распоряжаться ими будут те же менеджеры, что довели ВАЗ до ручки. Похоже на то, что власть собирается идти по пути полной ликвидации отечественного автопрома, как уже произошло с легкой промышленностью, авиастроением, судостроением. Сделают из автогиганта площадку для отверточной сборки «рено», загубят все смежные производства. Разве можно к этому хорошо относиться? Надо не иметь сердца, чтобы спокойно смотреть на то, как разваливают то, что ты строил.

Я убежден: власть по доброй воле заводу не поможет. Сегодня спасение ВАЗа в руках самих тольяттинцев. Надо ясно дать понять власть имущим: мы не смиримся с развалом завода и города. Только тогда они зашевелятся.

- Что бы вы хотели пожелать нашим читателям?

- Гражданского и человеческого мужества, чтобы пережить это тяжелое время. И трезвого взгляда на вещи.