«Игра в кальмара»

Новейший южнокорейский сериал «Игра в кальмара» просто ворвался на вершины сериальных хит-парадов. Сериал поставил абсолютный рекорд просмотров на главном мировом стриминговом сервисе Netflix. Только за один месяц на этом сервисе его посмотрело более 111 миллионов человек, и планируется, что сериал принесет не менее 891 миллиона долларов дохода при общих затратах в 21 миллион.

Грандиозный успех «Игры в кальмара» показывает, что левый, жестко антикапиталистический кинематограф не просто снова, через 30 лет после разрушения СССР, имеет право на жизнь, но и становится доминирующим. При этом география левого кино становится все шире. Достаточно вспомнить, что прошлогоднего «Оскара» получила также жестко антикапиталистическая и тоже южнокорейская драма «Паразиты», которых The Times определил, как «Экстраординарную притчу о классовой войне».

А в этом году лауреатом «Оскара» стала тоже абсолютно антикапиталистическая и абсолютно же безрадостная драма «Земля кочевников» про так называемых «новых бедных» в США китайского режиссера Хлои Чжао. При этом главным конкурентом «Земли кочевников» был еще один остросоциальный фильм – «Суд над чикагской семеркой», о борьбе политических активистов шестьдесят восьмого года против войны, социального угнетения и расизма. Все эти фильмы я настоятельно рекомендую к просмотру и к помещению, как говорили раньше, в «уголок агитатора и пропагандиста».

Говоря о южнокорейских режиссерах, обязательно надо вспомнить и фильм-катастрофу автора «Паразитов» режиссера Пон Чжун Хо «Пронзающий снег» о вопиющем социальном неравенстве.

И вот теперь еще один грандиозный успех южнокорейского кинематографа от режиссера Хван Дон Хёка. «Игра в кальмара» уже разошелся по всему миру на мемы, картинки, а маски и костюмы из этого фильма уже используют забастовщики в Южной Корее, как в свое время во всем мире символом сопротивления стала маска Гая Фокса из фильма братьев Вачовски «V значит вендетта». «Игру в кальмара» в России уже предложили запретить президент «Лиги безопасного интернета» Екатерина Мизулина и депутат Госдумы Виталий Милонов. На мой взгляд, это тоже своеобразный знак качества и понять их можно – откровенно антикапиталистический сериал для них невыносим. Зато тонны грязи на нашем ТВ про бандитов, «ментозавров» и Зулейху, открывшую глаза, Милонова и Мизулину, похоже, совершенно не беспокоят.

Скажу сразу, что в сериале нет ровным счетом ничего аморального, хотя южнокорейское кино, конечно же, на любителя. «Игра в кальмара» похожа, если можно такое представить, на жестокую и кровавую версию книги «Незнайка на Луне», а некоторые моменты просто прямо перекликаются с ней.

Но обо всем по порядку.

Действие сериала происходит в современной Южной Корее. Южную Корею официальная пропаганда последних 30 лет противопоставляет якобы «ужасной» КНДР, про которую, увы, наши российские СМИ так любят цитировать охвостья южнокорейской «желтой» прессы, выдавая за правду то байки о голоде в КНДР, то о «расстреле» дяди Ким Чен Ына, который, оказывается, жив, здоров и фотографируется с американской «звездой» баскетбола Дэнни Родманом. Южная Корея показана в сериале совершенно неприглядно, хотя, уверен, специально такой цели у авторов не было, они просто показывают правду без пропагандистского макияжа.

Главный герой фильма – 48-летний Сон Ки Хун, по меркам капитализма полный неудачник, без гроша в кармане, безработный, погряз в долгах, жена ушла к более успешному представителю общества, главный источник дохода в семье – престарелая мама, работающая из последних сил, несмотря на тяжелую степень сахарного диабета. Денег на лечение у семьи, разумеется, нет. Сон Ки Хун пытается найти случайные заработки или выиграть на скачках. Как раз в начале первой серии ему улыбается удача, но бандиты, которым он должен, отнимают у него все деньги. Позже в сериале объясняется, что главный герой совсем неплохой и работящий человек, не пьяница, не лентяй и вообще хороший и добрый (качества, тотально вредные при рыночной экономике), а работу потерял в результате закрытия автозавода, на котором он работал. Рабочие завода пытались протестовать, устроили забастовку, которая вылилась в массовые столкновения с полицией, в которых погиб друг Сон Ки Хуна, а самого его мучают кошмары, в которых полиция в полной экипировке жестоко избивает рабочих.

В метро Сон Ки Хун сталкивается со странным человеком, который предлагает сыграть ему в детскую игру – кто проигрывает, получает пощечину. В результате Сон Ки Хун получает десятки этих пощечин, а когда выигрывает очередной раунд и пытается также ударить соперника, тот останавливает его руку, дает ему крупную (для бедного) сумму денег и визитную карточку с квадратом, треугольником и кругом и телефонным номером. В «Незнайке на луне» есть похожий эпизод, где коротышка зарабатывал тем, что должен был высовывать лицо из-за портьеры, а участники игры радостно кидали ему прямо в лицо тяжелыми бильярдными шарами, разбивая его в кровь.

Ситуация у Сон Ки Хуна становится еще хуже – денег нет, перспектив никаких, а бывшая жена хочет увезти его дочь, в которой он души не чает, навсегда в США. Сон Ки Хун звонит по номеру на визитке и оказывается в странном месте участником странной игры. Выясняется, что молодой человек из метро – вербовщик, один из многих, которые ищут таких неудачников, как Сон, выслеживают их и предлагают сыграть в «Игру в кальмара» – участникам надо принять участие в целой цепочке вроде бы детских игр, таких, как «замри, умри, воскресни», «чет-нечет» и прочих, очень похожих на наши, но только игра идет со смертью и проигравших сотрудники в розовых комбинезонах в масках с кругами, треугольниками и квадратами вместо лиц, убивают. В игру приглашены 456 человек, Сон Ки Хун оказывается как раз последним, 456-м. Призовой фонд, который получит победитель, – 46 миллионов долларов. Среди товарищей Сона кого только нет – гениальный разорившийся финансист, бандит, смертельно больной старик, северокорейская перебежчица, иммигрант из Пакистана, рабочий стекольного завода и многие другие отчаявшиеся – даже разуверившийся пастор, который во время игры снова обретает веру в бога.

Игроков ставят в самые худшие условия конкуренции – сначала они должны образовать команды, которые сплоченными усилиями добиваются победы над другими командами, а потом в следующем раунде приходится играть со смертью уже против своих товарищей. Есть и место черному юмору – организаторы подчеркивают, что участие в игре дело добровольное, после первой игры, в которой было убито 86 человек (аналог нашей игры «замри, умри, воскресни», когда надо добежать до определенной линии, но если ты не замер, когда это нужно по правилам, снайпер убивает тебя) из 456, участники в ужасе не хотят больше играть и просят их отпустить.

«А мы никого силой и не держим! – говорит организатор игры в маске. – Если большинство из вас проголосует за окончание игры, вы будете возвращены на то же место, откуда мы вас взяли, а выигранные вами деньги будут переданы семьям погибших. Но если вы добровольно захотите вернуться, вы также должны принять решение большинством голосов». Начинается голосование, которое сопровождается скандалами и криками. Охранники наводят порядок – один из них, в маске с треугольником, тычет в кричащего человека автоматом и говорит: «Мы никому не позволим вмешиваться в этот демократический процесс!»

Герои голосуют с перевесом в один голос, чтобы прекратить игру, и организаторы действительно выкидывают их туда, откуда взяли. Конец первой серии. Вторая серия называется очень показательно – «Ад». В ней показана обычная жизнь всех героев в Южной Корее. За кем-то пришли кредиторы, за кем-то полиция, кто-то не имеет денег даже на еду. В общем, капиталистический ад – он и есть ад. Это когда мы читали «Незнайку на луне», для нас это была теория, а теперь мы уже сами 30 лет живем в этом аду, и всё прочувствовали на своей собственной шкуре – те, разумеется, кто жив остался. В общем, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что к концу второй серии отчаявшиеся герои сами, добровольно возвращаются в игру со смертью.

Дальше пересказывать не буду, поверьте, сериал стоит того, чтобы его посмотреть. И в нем очень наглядно, предметно показано, что люди-то хорошие, многие, как Сон Ки Хун, еще и добрые, но Система ставит их в совершенно адские, безжалостные нечеловеческие условия. Южная Корея в этом смысле очень показательная страна – страна классического социал-дарвинистского капитализма, с огромным имущественным расслоением, жестокой эксплуатацией, одним из самых высоких в мире уровней самоубийств, половина пожилых людей живет за чертой бедности, а уровень безработицы среди молодежи более 22%.

Знакомая картина, не правда ли?

Режиссер Хван Дон Хёк и он же автор сценария говорит, что написал сценарий «Игры в кальмара» на основе своего личного опыта и наблюдений за капитализмом и классовой борьбой в Южной Корее, при этом кинообозреватели сочли, что в настоящее время антикапиталистическая тема актуальна во всем мире. Корейская конфедерация профсоюзов (KCTU), как я говорил выше, использовала костюмы из «Игры в кальмара» для создания рекламных плакатов в поддержку проведения 20 октября 2021 года по всей Южной Корее многотысячных демонстраций, участники которых требовали улучшения условий труда. А государственный сайт КНДР использовал «Игру в кальмара» для критического высмеивания экономической ситуации в Южной Корее, утверждая, что сериал раскрывает «звериную сущность южнокорейского капиталистического общества, где человечество уничтожается в условиях экстремальной конкуренции», и охарактеризовал Южную Корею как страну, где «коррупция и безнравственные негодяи являются обычным явлением».

Еще раз скажу – жаль, что пока от российского кинематографа ничего подобного ожидать не приходится. У нас все больше провально Солженицына экранизируют на бюджетные деньги. Ну ничего, мы живем в глобальном мире и будем смотреть южнокорейское кино, тем более что к нему подтягивается все больше и других стран. Проблемы-то при капитализме везде одни и те же – ад и игра со смертью.

Как ни удивительно, у южнокорейского и вообще не западного, не американского кинематографа при всех различиях, есть одно важное сходство с Советским – если в западной философии человек скопище всякого зла и сам виноват в своих бедах, то в Советских фильмах про капитализм, в «Игре в кальмара» и вообще в современном не американском кинематографе ясно дается понять – человек добр, но вынужден выживать в рамках совершенно чуждой, звериной, навязанной ему извне капиталистической сис­темы.

P.S. Между тем китайский фильм «Битва при Чосинском водохранилище» стал лидером мирового проката 2021 года с 821 миллионом кассовых сборов. Фильм, действие которого происходит в 1950 году, рассказывает о битве китайских добровольцев, помогавших Корее в войне против агрессии США и Великобритании. СССР поставлял Корее оружие и участвовал военными летчиками. Эта война была единственной, где наши летчики вступали в прямое боестолкновение с американскими – к полному поражению последних. Можно только представить, какие фильмы снимали бы наши советские режиссеры с нынешними техническими возможностями, если бы не разрушение СССР.